– Почто ты это говоришь?
– Просто разъясняюсь. – князь отмахнулся. – Не вникай. Нам просто надо выбраться.
Олег пошёл за Лесовитым дальше. Алёна недолго постояла, но всё же нерешительно двинулась за ними.
– Лесовитый, – князь окликнул лешего, тот, крякая, на Олега поглядел, кой указал в сторону. – Там ведь лес другого лешего? Так?
Вместо ответа Лесовитый замотал главой косматой.
– Не ходи туда, Олежка. Тот скверный – Стрыжник. Не ходи. Опасности притянешь!
Олег с трудом сдержался. Доколи его хватит?
Байки
Тучи собирались над крышами Перуна. Ветер колыхал деревья. Но буря не спешит. Добрыня видел, как прошла та где-то в стороне. И досаду ощутил. Как же он задохся. Дождя не будет. Значит, хоть какому-то продыху не быть.
– Болит чего? – Воислав к нему тревожно подошёл.
– Терпит. – отбросил Добрыня и поднял глаза. Бока ж на деле разрывало. Испарина на лбу тесьму промочила. Дыханье грудь вздымало. Но Желан Добрыню щадить не собирался.
– А-а, девка! – десятник засмеялся. – Сопли утирай и бегом вдоль поля. Что? Нянька суетится?
– Воислав, свали! – Добрыня броском отмахнулся и кинулся куда велели.
До войны, честно сказать, его гоняли даже больше. Впервые, как Добрыня под Велес прибыл пять зим ещё назад, его так впрягли, что он мыслил тогда было: «Да к бесам! Жить хочу!» Какая Миролюба там? Какие обещания?! Хотелось просто бросить всё и удрать как есть! Почему так не решился? До сих пор не знает. Опосля ж Косториана Добрыне и не позволяли так скакать, как раньше. Пеклись, хоть и посмеивались, мол, «Княжеский зятёк. Коврик постелите». Желан Добрыню испытал и возмутился с такой дури. «Паря меня переживёт!» – десятник заключал.
Благо было лишь, что сам в Велесе Добрыня постоянно не сидел на мягкой. Хотел держаться на счету – порою упражнялся. Желан оценил и решил не упускать то.
Мышцы скрипели у Добрыни, мыслей – никаких. Исполнение приказа, и боле ничего! Он только висел на растяжке и вот уж мчится вдоли стен крепости столицы с остальными ратниками.
Сделав круг, они к началу возвратились. И, прошагав немного, Добрыня, стоя тяжело, опёрся на свои колени. Баян из ведра воды напился у колодца, наотмашь вытер рот рукой. Шмыгнув носом, протянул ковш салажонку35.
– Погоди. Дай отдышаться. – Добрыня отмахнулся.
До нюха доносился дух приготовленного мяса. Добрыня мог поклясться, что готов быка сожрать. Мочи не было даже стоять. А надо, чёрт возьми, бежать, пока не расхватали. Не один он тут голодный. Потянулись воины в сторону, откуда веет. Надо резво дух ровнять.
– Гляди-ка. – Ратник рядом с ними кивнул куда-то. – Лепота.
Добрыня тяжело поглядел за взглядом. К ним приближались девки в окруженье стражи.
Баян, оскалившись, к Добрыне перевёл взгляд. Приглядевшись, сам Добрыня быстро распрямился, но тут же вернул положенье. Бок снова прихватило, да и голову держать труднее, чем он думал.
– Здравствуй. – Миролюба вышла из толпы хихикающих девиц. – Тебе дурно?
Вместо ответа у Добрыни что-то изрекалось, что – сам не понял. Он махнул рукой, отбросив:
– Ладно всё.
Княжна подступила и ладонь приблизила к щеке Добрыни.
– Что с ликом?
Добрыню жаром обдало, невольно он отвёлся, но княжна, похоже, того не замечала.
– Прости, что не узнала. Я не хотела тебя обижать. Но ты так… изменился. Совершенно иной лик. Голос только схож.
Добрыня вновь очи расширил и в землю упёр взор.
– Ты чего? – хихикнула Миролюба. – Слушай, я хотела тебе что-то рассказать. Пойдём.
