Добрыня видел, как девицы смеялись за спиною Миролюбы. Да и сама княжна вовсю улыбалась. Чёртов Баян так же позади у девок опёрся о колодец и глядел вместе со вторым паршивцем, коего Добрыня впервые видел. Охранявшие девушек воины вдалеке стояли. А до ноздрей всё доходил запах жареного мяса. Оглядевшись и поняв, что только двое из дружины слышат разговор, Добрыня тихо произнёс:
– Возможно ль позже, госпожа?
Баян так подскочил, что привлёк Добрынин взор. Второй озадаченно глядел в спину княжне. Девицы смеяться резко перестали. Лицо самой Миролюбы на глазах вытягивалось. Княжна раскрыла ротик и выдохнула громко. Она дёрнулась и даже было замахнулась. Добрыня уже позабыл обо всём и распрямился. Удара не было. Княжна побежала прочь. А Добрыня всё стоял, тупо глядя вслед ей. Девоньки со стражей за Миролюбой поспешили.
– Ты что, не мог пройтись? – вопросил Баян.
А Добрыня, замерев, лишь глазами хлопал.
«Тьма! Надо же догнать! Обидел ведь, скот вшивый!»
Уже не видно было девок. Не догонит. А ещё прождав, уж понял, что с ходу не отыщет их. К Добрыне стала возвращаться прежняя усталость.
«А-а! Всё к бесам! Жрать хочу!» – и, пройдя мимо Баяна, он проследовал уже с ним в сторону гридницы.
Ближе к вечеру сидел он средь воинов и стон держал. На поляне группами расселись и смеялись ратники, много говорили, у Добрыни же ни на что не было сил. Три дня его уже гоняют, а казалось – вечность. Поздно Добрыня обнаружил, что о нём с княжной весть расходится и расцветает. Худшее, что он здесь мог, – на смех их что-то отвечать. Потом не отвяжутся. Уж в Велесе хлебнул. Молчал только Воислав, коему Добрыня пристыженно помолвил:
– Прости, тятька. Обидел я тебя сегодня.
– Да брось! – тот легко рассмеялся. – Не полезу к тебе больше. Желан —опытный десятник. Он знает, как тебя в строй возвратить, получше, чем я. Ты, впрочем, меня удивил. Все удары держишь, будто бы года метался.
– С князем говорил? – Добрыня вопросил.
– Ты о Ярославе? – Воислав смутился. – К чему?
– Ты же волнуешься, что он тебя ко мне приставил, когда в Велес отправлял. Напомнил бы ему о себе. Столько лет со мной печёшься. Я позабыл ему сказать, что и ты тут.
– Я к Желану обратился, тот же к воеводе. – пожал плечами Воислав. – Я гридник старый, моя служба идёт. Если каждый из нас будет о себе напоминать князьям, когда же им делами-то другими заниматься? Ты лучше расскажи, к чему княжну отверг?
Добрыня ухом уловил, что воины уже оставили данные речи. Другое что-то обсуждали. Добрыня ж пробубнил:
– Отверг?
– Она к тебе приходила, зазывала. Ты с чего-то не пошёл. – Воислав, поняв настрой дружинника, стал тише говорить. Тот в ответ вздохнул:
– Я так же, как и ты, на службе, Воислав! Она подошла, когда я сдохнуть собирался. Куда б я с ней пошёл? – Добрыня хмыкнул, помрачнев. – Да и на кой? Женитьбы мне не светит…
Помолчал старик дружинный и шею почесал с улыбкой.
– Быстрее сдался, чем я думал. – Воистав изрёк. – Столько лет об этом грезил.
Добрыня усмехнулся:
– А ты, смотрю, и рад.
– Я рад, что не дошло до вражды с князьями. – вздохнул дядька. – Я всё время опасался только лишь того. Ну, и что? Служить в Перуне останешься? Может, возвратимся в те края, с коих мы прибыли? В Велес?
– Нет. Меня там на смех и так подымали. Теперь просто не знаю, как смотреть в глаза им. – Добрыня опустил взор, буркнув тихо: – Какая там княжна, мне, простаку, да и без рода?…
