Нереальные истории. Истории из жизни полярников, лётчиков, моряков и других замечательных представителей нашего общества - страница 4

Прошло томительных три часа ожидания и совсем измучившиеся полярники увидели горящие фары, и услышали рокот мотора. Правда пируэты водила закладывал такие, что начало закрадываться невольно какое-то нехорошее подозрение. И оно подтвердилось. По мере приближения все отчетливее слышны стали залихватские матерные частушки в исполнении парочки. Наконец они остановились перед порогом в стельку пьяные и веселые. Довезли они меньше половины.

Летом 1979 года Серега Григорьев возвращался из отпуска на свою полярную станцию Меншикова. Позади, было почти, три месяца безделья, гулянок и тому подобное. Слегка одуревший от благ Большой земли, он прибыл на базу в Амдерме. Был конец июля, солнце еще висело над головой сутками, свежий морской воздух с запахом паковых льдов приятно бодрил.

Амдерма, 70-е годы

Григорьев бросил свой тяжеленный багаж в общаге прямо в коридоре, поскольку коменданта уже не было на работе. Был вечер, и кто-либо из мужиков должен был подойти. Ждать ему не хотелось, и он пошел побродить по поселку. О целостности багажа Сергей не думал, так как в ту пору воровство на Крайнем Севере, особенно на зимовках, было чем-то немыслимым и каралось жестоко и мгновенно. Надо сказать, багаж был довольно ценным. В Питере у фарцовщиков на Галере он выторговал пять блоков американского курева, а у пьяницы и ворюги-мастера цеха с Красного Треугольника за трех песцов бартером хапнул десять вариаторных ремней от снегохода «Буран».

Итак, он прогуливался по поселку, по самой центральной улице. Как все дороги вели в Рим, так все закоулки и улицы Амдермы вели в ресторан. В полном смысле рестораном его сложно было назвать, он больше походил на салун из фильмов про ковбоев и очень Дикий Запад.

В полутемном зале за столами «гудел» народ: зимовщики, летуны и мариманы, вовсю шла навигация, дым стоял коромыслом. Сергей присел на свободное место и сделал заказ. Собственно меню изучать было не нужно. Оно было постоянным и незыблемым, как вечная мерзлота. Салат капустный, жареная оленина с картошкой. Водка, пиво и еще морс. Хотя все надирались до безобразного состояния, эксцессов не допускалось. Полярники народ сильный и благодушный, поэтому, если какой-либо «первозимок» начинал выпендриваться, то быстро успокаивался посредством удара в «бубен», затем приведением в чувство и дружеским добродушным объяснением, в чем он не прав. Потом «молодого» от души поили огненной водой и внимательно наблюдали за дальнейшим его поведением, определяя, можно ли с таким зимовать или сразу отсылать на Большую землю.

Кто-то тронул Серегу за плечо. Позади него стоял и улыбался во все свои стальные зубы их «дед» – старший механик полярки Павлов Петр Николаевич, попросту Петруша.

– Серега, привет! Когда прилетел?

– Да только что. А ты-то что не на станции?

Петруша почему-то замялся. – Понимаешь, – доверительно начал он. – Понимаешь, что-то парохода на станцию все нет и нет. Уже вторую неделю.

Все понятно. Дело в том, что Петруша дико боялся летать. Вертолет, самолет, воздушный шар – все вызывало в нем жуткое чувство страха. Он делался бледным, говорил глупости и икал. Самолеты он люто ненавидел и называл по старорежимному – аэроплан. Так что из родного Липецка Петруша добирался паровозом до Архангельска и затем ждал караван с навигацией, который заходил в Амдерму, а еще лучше прямо к Новой Земле.