Еще больше дегтя добавляла причина, по которой он взялся за дело Лавреневой.
Доказать, что Лида не виновата? Или все-таки прикрыть ее, чтобы никто не смог обвинить ее всерьез?
Тогда выходило, что он заранее признал ее виновной. И от этого на душе становилось еще более гадко. Так гадко, что он пару раз сбивался на лекции, и тогда девица отрывала взгляд от окна и смотрела на него с недоумением.
Вечером была пицца. Лида писала о ней, когда он как раз закончил лекцию. Он хотел предложить купить вино. Но вспомнил, как она отчитала его за подобное предложение в прошлый раз. И стер сообщение. Пицца – сама по себе хорошо.
Когда уложили Степку и, обнявшись, смотрели какой-то мутный сериал по кабельному, он поцеловал жену в щеку, заметил:
– Ты какая-то напряженная в последнее время.
Не смог спросить напрямую, начал издалека, исподтишка наблюдая за супругой. У нее напряглись плечи, выпрямилась спина.
– Напряжена? Я не заметила.
– У тебя все в порядке? Со студентами, например…
– Я же сказала, нормально у меня все, – Лида отстранилась, сбросила с плеча его руку. Подумав, резко встала, забрала с журнального столика тарелку с остатками сыра, направилась в кухню.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
