Долбоеб нехотя кивает, и я презрительно отталкиваю от себя его тушу. Забиться он собрался на мою Алю. Мудак. Хрена с два я теперь позволю ему даже пальцем ее коснуться. Пусть Апельсинка обижается сколько хочет, но теперь она под моей блокадой.
Разворачиваюсь и иду к двери, когда вдруг замечаю Алю. Моя девочка напряжена, и в глазах читается неразбавленное презрение. Из-за густо растущего кустарника не видел, когда она вышла за нами. Зуб даю, слышала все о своей возможной участи, если бы я согласился на пари.
Сзади меня показывается Юра и застывает на месте так же, как и я, обнаружив предмет нашего разговора. Маленькая ручка взметается и хорошенько прикладывается ладонью к его физиономии. Ах, ты ж моя разумница! Как бы и я так хотел сделать. Желательно кулаком, а потом с ноги.
- Не знаю, на что ты рассчитывал, Юра, и как мы теперь будем работать, но видеть я тебя больше не хочу, - изрекает моя воительница.
- Аль, - пытается вставить Кравцов, но Апельсинка жестом руки заставляет его замолчать.
- С этой минуты мы говорим только об отряде. Возвращайся в клуб, Юра, чтобы не оставлять детей одних, а я скоро приду.
Потерявшему доверие псу не остается ничего, кроме как подчиниться. Уткнувшись в землю, он угрюмо проскальзывает мимо нас и закрывает за собой дверь. Ну, вот и отлично. Кажется, мы решили проблему с медляками.
Альбина расслабляет кулачки и обращает свой усталый взгляд на меня.
- Скажи мне, Шварцвальд, почему вы такие козлы, а?
Странное щемящее чувство одолевает изнутри. Хочется зажать ее в объятиях и не отпускать. Альбина расстроена, и я могу ее понять. Ощущать себя трофеем тошно, особенно когда испытывал к человеку теплые чувства.
- Не все.
- Ну да, а ты прям образец всей святой троицы разом.
- Скорее наоборот, - хмыкаю, не отрицая своего хмм «сложного» характера, но уж какой есть, - В любом случае, я хотя бы об этом прямо говорю. Как и том, что хочу тебя. А не пытаюсь с кем-то соревноваться.
Синие глаза после слов о том, что я ее хочу, взметаются, и я начинаю захлебываться в том, что они скрывают. Какая же она все – таки необыкновенная, моя сладкая. Розовый и голубой хвост должны были бы сделать её смешной, но они производят на меня совсем другое влияние. А уж когда на Але было надето жалкое подобие шорт и майки, мой член чуть не продырявил в джинсах дыру. Маленькая сексуальная Квинни.
Скорее всего, у меня на лице четко отражаются все мысли, потому что щеки Альбины в секунду покрываются румянцем.
- Надо возвращаться, - бубнит малышка и быстро исчезает в зале, опасаясь за собственную безопасность. Мне же приходится выкурить пару тройку сигарет, прежде чем вернуться без плащ-палатки в области паха.
После планерки Борис приглашает меня к себе на бутылку безалкогольного пива. Удобно усевшись на пластиковых стульях балкона в его домике, я, наверное, впервые вижу дядю расслабленным и таким, каким знаю его лично. Не строгим, сдержанным и серьезным, а слегка уставшим, но довольным жизнью. Днем он держит марку и правильно делает. Народ его уважает, и именно поэтому в лагере всегда порядок. Ну, во всяком случае, был до моего приезда.
- Ну что, племяш? Как тебе у нас? – открывает бутылку с характерным чпоканьем и достает из кармана пачку сигарет. – Будешь?
Киваю и, освободив бутылку от крышки, подкуриваю следом за ним.
- Никогда не бывал в лагерях в детстве, но уверен, что, если бы попал в твой, уезжать бы однозначно не захотел.
