Несовершенные - страница 17

– Анна, – подсказала Анна.

– Да, конечно, Анна. Как поживаете?

Анна повернулась к мужу, изучая его лицо.

– Где дети? – спросила она.

– На полдник пошли. С Лилианой.

– С вашего позволения. – Мария Соле, заложив волосы за уши, обогнула Анну и выскользнула из комнаты.

– Как ты? – спросил Гвидо.

– Хорошо, а что?

– Так, просто спросил.

– Чем дети занимались?

– Да ничем особенным, все как обычно. Были то с Лилианой, то с медсестрами.

– А отец?

– Не приходил сегодня. Кстати, наверное, надо ему позвонить.

– В субботу нужно будет обязательно поехать к нему на ужин. Тем более в прошлый раз пропустили. Я не хочу. В общем, пока лучше продолжить делать вид, что все по-прежнему.

– Конечно, согласен. – Гвидо привычным жестом ткнул ручкой в стол. – А еще я хотел тебе сообщить, что со следующей недели мне тут выделяют номер-студию с кухонным уголком. Габриеле может спать на раскладном диване, а Наталия со мной.

– Лучше класть их вместе, так им будет спокойнее. – Анна блуждала взглядом по комнате, словно отыскивая что-то. Что именно – она сама не знала.

Гвидо взял телефонную трубку:

– Лилиана, приведете мне сюда детей?

– Я бы и сама за ними спустилась, – вставила Анна.

– Да не важно. Ну что, как дела?

– Хорошо, я же сказала.

– Да, выглядишь ты хорошо, только видно, что…

– Что?

– Похудела.

– Я килограмма три-четыре сбросила.

– Ну это немало. – Он опустил взгляд. – Ты ничего не принимаешь?

– В каком смысле?

– Ну там метамфетамин или какую-нибудь дрянь для похудения?

– Конечно, нет.

– И не надо, потому что там ужасные побочные эффекты.

– А, у тебя есть такие знакомые? – она многозначительно улыбнулась.

– Нет, – насупился он. – Да и кто бы это мог быть?

В дверь постучали.

– Войдите! – отозвался Гвидо.

Зашла Наталия, потом Габриеле. Лилиана только заглянула с улыбкой и ушла.

– Мама! – воскликнул сын и уцепился за ногу Анны. Она погладила его по голове.

– Бум! – крикнула Наталия.

– Бум, – повторила Анна, не сомневаясь, что этот «бум» относится к ожерелью.

Наталия – решительная, целеустремленная – всегда вступала в разговор с матерью, ее не смущало незнание слов. Совсем на нее не похожа, в который уже раз заметила Анна. Габриеле вдруг заревел.

– Что такое? – спросила Анна.

– Хочу домой.

– Что-то случилось?

– Эй, чемпион, что с тобой? – наклонился к нему Гвидо.

– Хочу домой. – Мальчик еще крепче прижался к ногам матери: это и был его дом.

Анна продолжала гладить его по голове, сдерживая раздражение. Сын так остро нуждался в ее присутствии, а она в последнее время все стремилась сбежать, улетучиться. Гвидо поцеловал детей, бережно и с такой любовью, какой Анна за ним не знала, и она вдруг ощутила глухое страдание, настолько мучительно осязаемое, что выплеснула его наружу вместе с кашлем. Она увидела заботу, которой вроде бы не было. Увидела распавшуюся семью.

– Пойдемте, дети, – сказала Анна, застегнув на Габриеле пальто.

– Увидимся в пятницу, ребята! О’кей? – спросил Гвидо.

Анна подняла на него глаза. После разговора в машине им ни разу не случалось взглянуть друг другу в лицо. За эти десять дней Гвидо часто заезжал навестить детей, но она либо уходила из дома, либо сидела в своей комнате. Не хотела с ним сталкиваться. Неопределенность служила ей щитом против боли, которая почему-то еще не вышла на поверхность. Она не думала о настоящем, стараясь сохранить какое-то подобие контроля над ситуацией. Прогоняла страдание, отвлекала себя множеством разных мелочей, которые помогали ей поддерживать внутреннее равновесие. Гвидо оставил в квартире большую часть своих вещей, и расставаться они будут постепенно, это ясно, хотя ни он, ни она не говорили об этом прямо.