– Сколько я тебе должен?
– Нисколько, – отмахивается адвокат. – Я ведь тебе проспорил. Да и поквитаться с Сусликом было по-своему приятно. Сейчас он точно не помышляет о задержании, но главное – чтобы завтра не решил иначе. Ты знаешь, к кому нужно обратиться, чтобы этого не произошло.
Алекс хмурится и, скрепляя листы протокола, нажимает на степлер с такой силой, словно представляет на его месте чью-то шею:
– Знаю, Дэн. Но не хочу от этого ничуть не меньше.
– В остальных я не уверен. Не хочется, знаешь ли, чтобы мой преемник похерил все мои сегодняшние старания. – Лазарев поднимается из-за стола. – Мне уже пора. Напиши потом, что решил.
Волков кивает, а я тоже поднимаюсь и искренне благодарю:
– Спасибо вам, Денис Станиславович. И извините за то, что вам сегодня из-за меня пришлось менять планы.
Алекс поджимает губы, но молчит. Адвокат пожимает плечами:
– Не нужно извинений. Значит, так было нужно. Судьбе виднее.
После этого, приняв пожелания хорошего отдыха и коротко попрощавшись, Лазарев покидает кабинет, оставив нас с Волковым вдвоём. Повисшую в воздухе неловкость после его ухода можно пощупать, настолько она осязаема. В ней клубятся мои вопросы о его пятничном побеге с нашего свидания, сквозит недоумение от неожиданной помощи, поблёскивает надежда на то, что эта помощь поможет мне выпутаться из неприятностей, в которые я оказалась втянута.
Чтобы чем-то заполнить тишину, открываю коробку «Птички», оставшуюся на столе, и выхватываю оттуда первую попавшуюся конфету. Шоколадная. Что же, я и без того знала, что день сегодня явно не удался.
Глава 7. Обещания на крыше
Never Surrender – Liv Ash
Не привыкла к низким машинам и испытываю дискомфорт даже на пассажирском. Чувство такое, будто сижу на расстоянии нескольких сантиметров от асфальта и на следующем повороте скребану его пятой точкой. Неприятное ощущение усугубляется ощущением собственной беспомощности. У меня изъяли телефон и возможности с кем-то связаться. Изъяли банковские карты, оставив без денег. Машину, судя по всему, тоже изымут, или уже изъяли. А без всего этого я как без рук.
Зато Алекс снова со мной.
Не очень-то равноценный обмен, если честно, но меня никто не спрашивал. К тому же Волков хмурится, одной рукой держит руль, другой беспрестанно печатает кому-то сообщения. Даже на дорогу перед собой почти не смотрит. Понимая, что сам он ничего не расскажет, интересуюсь:
– Мы едем к новому адвокату?
Он мрачно кивает.
– Это тоже кто-то из твоих знакомых? – задаю я новый вопрос.
– Можно и так сказать.
При этом Лазарев отчего-то рекомендовал именно его, и по этой причине личность нового адвоката неимоверно интригует. Я совсем ничего не понимаю в юридических тонкостях, приходится доверять окружающим. Возможно, это приведёт к новым проблемам, но я предпочитаю решать их по мере возникновения. Любые попытки разобраться во всём сейчас приведут к сумасшествию.
Отодвигаю спинку кресла, устраиваясь поудобнее. Устремляю бездумный взгляд в окно, за которым мелькают цветные вывески магазинов и кафе исторического центра. На улице тепло и сухо. Деревья ещё не начали желтеть и, не глядя на календарь, погоду легко можно принять за летнюю. Даже небо всё ещё по-августовски голубое.
– Почему Прокопьев боится Лазарева? – спрашиваю я, понимая, что вопросы о Денисе отчего-то раздражают Алекса.
Но, вопреки ожиданиям, собеседник отвечает охотно. Словно надеется, что рассказ отвлечёт его самого от мрачных мыслей:
