– Минут сорок назад.
Перемещаюсь с террасы за стол, сервированный в лучших эстетических традициях Пинтерест4. Салфетки с вышивкой. Минималистичный букет из ранункулюса и эвкалипта в вазе-колбе. Белоснежный фарфоровый сервиз и сверкающие столовые приборы. Закончив, наконец, суетиться, мама усаживается напротив отца и принимается заботливо наполнять его тарелку. Ненавязчиво напоминает:
– Таблетки не забудь, Игореш.
Папа послушно достаёт с полки блестящий блистер и выдавливает лекарство на ладонь. Говорят, предрасположенность к диабету передаётся генетически. Я – живое тому подтверждение. Хорошо, что родителям об этом неизвестно, иначе к придиркам по поводу внешности добавились бы ещё требования записаться к врачу.
– Что нового? – интересуется он после того, как запив таблетку, ставит на стол стакан с водой и принимается за салат.
Вопрос обращён мне. Стараюсь избавиться от играющей в голове музыкальной заставки из шоу «Кто хочет стать миллионером»5 и быстро сообразить, какая новость может подойти для упоминания за столом. Та, что я понятия не имею, где найти сотрудника для работы в Турине, а сама лететь не хочу? Та, что у меня сегодня свидание сорвалось? Или та, что их обычно сдержанная дочь пару часов назад с кулаками угрожала своему бывшему? Жаль, что нельзя выбрать «помощь зала» или «звонок другу». Другу. Хм, а это идея.
– Завтра у Миланы девичник, – сообщаю я, выбрав из новостей самую нейтральную и очень кстати не касающуюся меня.
Мама, не выдержав, нарушает одно из негласных правил этого дома:
– А мог бы быть у тебя. Если бы ты…
– Не надо, Лен, – вступается отец, и она замолкает, но напоследок всё же бросает на меня короткий красноречивый взгляд.
После этого ужин проходит спокойно, даже приятно, за обсуждениями погоды, политики, истории и литературы. Я отправляюсь домой лишь когда за окнами совсем темнеет, а кто-то невидимый щедро рассыпает по синему небосклону бледные звёзды.
Зато с родителями пообщалась.
Но я бы с удовольствием пропустила ужин, рискнув в очередной раз разочаровать их обоих, если бы на другой чаше весов было свидание с Алексом, который так и не написал. Пока белый Гелендваген несёт меня по опустевшей трассе, я почти о нём не думаю. Вместо этого всё время смотрю на скорость, чтобы не позволить ей преодолеть разрешённую отметку. Не нарушать правила – одна из нерушимых заповедей, на которой держится мой мир, и я беспрекословно следую им, иначе и быть не может.
Во дворе ярко светят затерявшиеся в траве газонные фонари. Паркую машину между ними, словно пилот самолёта на взлётной полосе. Дома привычно одиноко и пусто. Мы с Сахаровым жили вместе достаточно долго, и иногда я чувствую, что до сих пор не привыкла к этой тишине. В темноте благоухают пионы, ещё больше распустившиеся от жары. Включаю кондиционер, чтобы стало попрохладнее и поднимаюсь наверх, в спальню.
Хвалю себя, что выдержала несколько часов, так и не написав Алексу, и тут же, уже лёжа в постели, сдаюсь и печатаю:
«У тебя всё в порядке?»
Ответ приходит достаточно быстро. Не такой, какого бы мне хотелось, сухой и краткий:
«Извини, вызвали на происшествие, работал»
Тогда что мешало потратить несколько секунд на то же самое «извини», но немного раньше, без моих вопросов? И я ничего не пишу. Просто смотрю, как гаснет экран смартфона, и через некоторое время, засыпаю, устав сомневаться, волноваться и расстраиваться.
