Нестор - страница 35

Оставив позади Петроград, Зервас с восхищением сказал:

– Молодец, декламируешь ты прекрасно, но так не всегда повезет. Ты также похож на финского пролетария, как я – на дядюшку Тома со своей хижиной.

– Мой отец за всю свою жизнь прочитал только две книги:«Устав железнодорожного кондуктора» и «Витязя в тигровой шкуре». Последнюю он знает наизусть и считает, что это книга на все случаи жизни. Пока она нас выручает,– сказал Иосава.

Горючее закончилось в Луге, но чтобы заправиться, нужно было идти за разрешением в Лужский ревком. Решили не рисковать и авто оставили на окраине городка, возле старого заброшенного дома.

До Новгорода добрались поездом. В старом патриархальном городе, кроме обилия красных флагов, не чувствовалось революционной нервозности Петрограда. Мать Таисии Христофоровны, пожилая добрая женщина, с радостью встретила внучек и их друзей. Впервые за последние три дня они наелись, помылись, а ночью, хоть девочкам и мальчикам постелили в разных комнатах, ухитрились поменяться местами, и на этот раз до утра им никто не мешал. И пока они с молодой ненасытностью были заняты друг другом, старая женщина ходила в церковь, молилась и жгла свечи, надеясь еще увидеть свою дочь и зятя.

Несмотря на спокойную жизнь в Новгороде, сытные обеды и ласковые ночи, с рассветом последнего дня мая Иосава и Зервас засобирались в дорогу. Приняли меры предосторожности: переоделись в студенческие костюмы и решили на поезд Петроград – Москва садиться не в Малой Вишере, которая являлась станцией первого класса, а потому охранялась и проверялась лучше других, а добираться до Чудово, которое хоть и севернее, но, как станция третьего класса, более тихая и незаметная.

Прощаясь с дочерями, Таисия Христофоровна отдала им все деньги и драгоценности, какие были в семье. Она чувствовала, что они ей больше не понадобятся, и ни в коем случае не хотела, чтоб они достались большевикам. Драгоценности были переданы бабушке, а деньги девушки отдали своим спасителям. Зервас было отказался, но практичный Иосава, прикинув их совокупные возможности, дар принял. И опять, как в игральных картах, проводы и дальняя дорога.

На второй день, выйдя из Николаевского вокзала, они окунулись в суматоху Москвы, перешли Каланчевскую площадь и под вечер, обретя новых друзей, были уже в поезде, отходящем на юг. Как только вагон качнуло и под полом мерно застучали колеса, они облегченно вздохнули. Ну, слава богу, приключения закончились, можно спокойно наслаждаться дорогой домой.

Было время, когда поезд из Москвы до Воронежа шел меньше двадцати часов, а курьерский – и того быстрее. И работа была куда спокойней. Публика ездила добротная, богатая, большей частью купеческая. Ездили и помещики, не очень богатые, но работать с ними можно было. А уж мещан и разного рода чиновников не счесть. Навар с них маленький, но стабильный. Прыг любил это иностранное звучное слово —«стабильно», созвучное с «обильно». Прыг помнил, какой обильный урожай он собирал в предвоенный год. Тогда он еще был Скоком. Но в прошлом году старого Прыга зарезали, и Прыгом наконец стал он, неприлично быть Скоком в тридцать лет. На свое место он сам выбрал Скока. Правда, не совсем удачно. Молодой Скок соскочил с поезда и врезался в семафорный столб, оттуда его и соскоблили. Но сейчас у него хороший напарник. Новый Скок оказался парнем толковым. Они работали в паре, и их, как и раньше, называли Прыг-Скоком. Прыг, всегда в чистой, опрятной одежде, работал в вагонах, собирал с пассажиров всякие безделушки в виде часов, бумажников, этаких толстеньких упругих лопатников, дамских украшений и передавал все Скоку, который, наоборот, одет был скромно и на лицо незаметен. Прыг-Скок работали в основном на проходящих через Воронеж московских поездах. Они подсаживались на станции Раздельной и ехали до Грязей, правда, Скок соскакивал раньше, не доезжая станции. И обратно также: Скок спрыгивал на ходу с добычей, а Прыг, чистый и франтоватый, спокойно выходил в Раздельной, не придерешься – с собой у него ничего не было. Доходами приходилось делиться, не без этого. Поездная бригада брала свое, вокзальная братва – свое, но и Прыг-Скоку перепадало немало. Как тратил свои деньги Скок, Прыг не интересовался, сам же свою долю тратил на искусство. Любил он сходить и в Зимний театр, и в варьете, что при гостинице «Бристоль», и в кинотеатр, который в городе называли «Увечным воином».