Когда добрались до Сызрани, было уже десятое июня. Дальше эшелон не шел. Александровский мост через Волгу и станцию Батраки перед ним контролировали чехословаки. Ополчение и красноармейцы выгрузились на вокзале, как две капли воды похожем на воронежский. Красноармейцев отправили в кавалерийские казармы, а ополченцев – в другую сторону, в город.
Сызрань, еще не полностью оправившаяся после пожара 1906 года, отстраивалась небольшими двухэтажными каменными домами. Старые казармы Усть-Двинского полка, располагавшиеся в стороне от жилых кварталов, не пострадали во время пожара, туда ополченцев и поселили.
– Даже еще лучше получилось,– при первой же возможности сказал Иосава.– Не надо до Самары ехать. Волга и здесь есть. Завтра же бросаем все – и на пристань.
– Ничего не бросаем!– воскликнул Ревишвили. В нем проснулся коммерсант.– Знаешь, сколько стоит такая винтовка в Москве? Тридцать пять – сорок полноценных рублей. За драгунскую дали бы на десять рублей больше, а укороченная – вообще под шестьдесят. Думаю, на них здесь тоже спрос будет. А если вы согласитесь расстаться со своими револьверами, наган за семьдесят пять влёт уйдет, а маузер – и за все сто.
Васадзе удивился таким знаниям цен черного рынка, однако от продажи револьвера отказался.
Зервас же возмутился:
– Что, еще и ворами станем?! Я не буду.
– Дезертиром будешь, а оружие брать не будешь? – упрекнул его Ожилаури.
– А на пароход тебя бесплатно возьмут? – спросил Ревишвили. – Или у тебя денег много?
– Все равно, чужого мне не надо,—сказал Зервас.
– Я думаю, винтовки надо брать,– Иосава меньше думал о моральной стороне вопроса, а вот наличности явно не хватало, учитывая, какой крюк им приходилось делать. – Кто хочет, пусть берет, а кто не хочет, пусть оставляет.
Васадзе усмехнулся— ну, дети прямо, для них это игра какая-то.
– Вы зря спорите,– сказал он.– В городе военное положение. Из казарм нас просто-напросто никуда не выпустят, ни с оружием, ни без. Сегодня осмотримся, по возможности хлеба и сухарей надо раздобыть, а завтра попытаемся улизнуть, с оружием или без него, это уж как получится.
Остаток дня провели в тренировках. Ополченцев опять учили пользоваться оружием и даже дали пострелять по мешкам с песком. Из казарм, как и ожидалось, никого не отпустили.
Ночь, опустившаяся на маленький городок, была тревожной, чувствовалось, что приближается что-то страшное, кровавое. Соседнюю Самару захватили чехословацкие легионеры, но они вроде бы откатывались на восток и поэтому Сызрани не угрожали. Но что происходило на самом деле, не знал никто. Тем более ополченцы, которые и в Сызрани-то были впервые.
Их сон был прерван в предрассветный час. Когда за Волгой черное небо отделилось от черной земли, с северной части города раздались первые выстрелы. Самойлову, спавшему вместе с ополченцами, поднимать никого не пришлось, все и так в спешке одевались и хватали винтовки. Выскочив во двор казармы, он построил свой небольшой отряд и побежал к командованию за приказом. При свете костров молодые добровольцы нервно переминались, поездка уже не казалась приятной.
– Как только выйдем за ворота, при первой же возможности бежим к реке. Держитесь рядом,– по-грузински сказал Ожилаури.
Все промолчали. Дезертировать, когда рядом стоящие пусть не друзья, но делившие с тобой хлеб и кров товарищи, оказалось непросто.
– Мы же не собираемся воевать? – неуверенно сказал Ревишвили. – У нас ведь другой план,– с надеждой добавил он.
