– Открывай, быстрее!
Ляля дернула задвижку, повернула ключ. Дверь распахнулась, и трое гостей бросились в темень.
«И не возвращайтесь»,– подумала Ляля. Все трое были из уездкома, а значит, неплательщики.
Ляля постояла на пороге гостиницы, посмотрела вокруг – нигде ни огонька. «Попрятались все и дрожат», – злорадно подумала она. Вернулась обратно, закрыла дверь, задвинула засов и прикинула: все равно в гостинице никого, может, подняться к себе в комнату и хорошо выспаться в постели, но осталась, все-таки ее очередь ночевать в приемной. Она уютно устроилась на кушетке, под звуки стрельбы поудивлялась, что этим мужчинам неймется, что за глупые игры в войну они устраивают, и попыталась заснуть.
Стрельба еще не стихла, когда в дверь настойчиво забарабанили. Ляля аж подскочила от неожиданности— неужели вернулись? За вещами, наверное. Она опять открыла дверь и на пороге увидела двух молодых людей. Они учтиво поздоровались:
– Извините, если разбудили! Мы в вашем городе проездом, ищем пристань. Не подскажете, куда идти? Темно, стреляют— спросить не у кого. Куда ни стучали, только вы и открыли.
При свете лампы Ляля рассмотрела незнакомцев получше. Один повыше, в помятом, но, видно, модном костюме. А второй… Второй – черноволосый, черноусый, с такими же черными, жгучими и немного лукавыми глазами. Давно не бритая щетина придавала его лицу еще больше мужественности— настоящий кавказский горец. Она ахнула. «Как мистер Казинетто», – пронеслось в голове, король цепей и магии, которого она видела в «Зеркале жизни». «Современный манипулятор» произвел на нее тогда впечатление— он был такой авантажный, яркий и в тоже время загадочный.
Она завела молодых людей в фойе и побыстрей закрыла дверь.
– Да что вы! Какая сейчас пристань? Да и пароходов уже дня три не заходило. Сейчас лучше остаться,– она говорила с ними, но смотрела только на черноусого горца.– На улице опасно, слышите, как стреляют? А утром я вам все покажу.
– Так это гостиница? —Высокий успел осмотреть помещение.– Может, правда останемся, подождем ребят, а уж утром на пристань? У вас есть свободные места?
– У нас прекрасные номера! – заспешила Ляля.– И люкс, и водопровод, и двухместные…
– Нам что-нибудь подешевле,– засмущался высокий. – Не те времена, чтоб шиковать.
– Я вам покажу.– Ляля подняла лампу над головой.– Вы не подумайте, у нас есть электрический свет, только сейчас отключили.
И пошла в коридор первого этажа, по пути поглядывая на свое отражение в окнах, пытаясь привести волосы в порядок.
– Тут у нас номера попроще,– говорила она.– Есть туалетная комната и ванная, но общая, в конце коридора. А вот на втором этаже…
– А как тебя зовут, красавица? – вдруг перебил ее черноусый.
Ляля остановилась и посмотрела на него. Красавицей ее называли многие, но комплимент от незнакомца ей был приятен.
– Меня зовут Лялечка. Ляля.
– А меня Тедо. Федор.
– Тедо-Федор?!
– По-грузински меня зовут Тедо, – пришлось объяснять Ожилаури,– а по-русски – это Федор.
– А меня – Фома,– вклинился Ревишвили.
– Тедо, мне нравится.– Зарделась Ляля, не обратив внимания на его друга.– Вот посмотрите, такая комната вам подойдет?
Она открыла дверь и осветила номер, в котором друг против друга стояло шесть железных коек.
– Самый раз! – воскликнул Ожилаури.
– А сколько будет стоить? – осторожничал Ревишвили.
– Это вам Пахом Ильич скажет, когда придет,– ответила Ляля, глядя на Ожилаури.
