Мне стыдно перед Анной Дмитриевной за то, что я ушла, а она осталась. И значит, опять перестанет улыбаться. Стыдно за то, что я высыпаюсь, не отчаиваюсь, не выбиваюсь из сил, не несу чужую ношу. Практика кончилась.
Бога зову по имени
В тихом рассветном гимне:
Смилуйся, усыпи меня,
Смилуйся, помоги мне!
В утреннем легком веянье
Таинства ли, черты ли?
Тень по стене – мгновение,
Бой со стены – четыре.
Это ночные ангелы
Время шагами мерили.
Странно – да только странно ли?
Верю – да только верю ли?
* * *
Дорогой Лёва!
Вчера я опять виделась с Антоном.
– Антон, что это?
– Тесто!
– А что мы будем делать?
– Тесто!
– Ну да, это – тесто, а что мы будем делать? Ле…
– Летать! Вчера думала:
В каждой группе есть ребёнок, которого называют по фамилии.
А необучаемый ребёнок – это ребёнок, которого не обучают, только и всего.
У Бога необучаемых нет.
* * *
Привет, Лёва!
Сегодня мы узнали, что Андрюшу отправили в детский дом. Я тебе, кажется, не рассказывала про него.
Чаще всего Андрей говорит слово «казаки». Это означает всё хорошее.
Порисовать – казаки, качели – казаки, мелкие игрушечки из киндер-сюрпризов – тоже казаки.
Он произносит это слово целиком, но как-то коротко, на одном дыхании, поэтому кажется, что это только один слог: казаки, максимум – два.
А первое его слово было: «Америка».
Дорогой Лёва!
Когда я первый раз пришла в Фонд и села в углу на стул, ко мне подошел мальчик и дотронулся до правой щеки. Так началось моё путешествие.
Мой редактор говорит, что лучше всё-таки объяснить, что такое Фонд. Фонд – это Фонд. Я там работаю с 2004 года.
Тебе пока всё понятно?
Спрашивай, если что.
* * *
Дорогой Лёва!
Когда я была поэтом, мне было обидно и досадно, что я не чудотворец.
Теперь я работаю с детьми, и мне страшно, что я не чудотворец.
Никакой другой труд не даст мне столько радости, вдохновения, умиротворения.
И столько страха, тоски, неуверенности. Опасная работа.
Я ведь серьёзно: то пребываю на верху блаженства, то опускаюсь в бездну скорби.
Я серьёзно: дефектология – хроники пикирующего бомбардировщика.
Я хотела помочь детям справиться с их страхами, стереотипами, научить их устанавливать контакт с другими людьми.
И поэтому я бесконечно сталкиваюсь со своими страхами, негибкостью, неумением устанавливать контакт, чувствовать другого.
Меня бросает из крайности в крайность.
Я нетерпелива. Не с детьми нетерпелива, а с собой: хватаюсь за одно, за другое, ищу новое, не использовав до конца старое.
Я теряю голову перед своими ошибками.
Я впадаю в отчаянье от своего неумения.
Я чувствую, что мне самой нужна моя помощь.
И за спиной я всё время ощущаю Бога, который говорит: «Ты должна мне ещё одну душу».
И родителей, которые повторяют: «Ты в ответе за нашу новую надежду».
Поэтому мне страшно.
* * *
Дорогой Лёва!
Когда ты собирался быть врачом —
Я это время, кажется, застала,
Но это совершенно ни при чём —
Я что-то ощутила за плечом
И прыгнула под ветер с пьедестала —
Обратно не заманишь калачом.
Бежала, догоняла, уставала,
Смотрела на попутчиков сычом,
Величия – увы – как не бывало.
И по горячим трещинкам земли,
Как девочка, играющая в классы,
Шепча себе «у волка не боли»,
Считая мир, не отходя от кассы,
Ловя часы, покуда не прошли.
Сидела на ступеньках и крала
Насущный хлеб со школьного подноса,
У поварихи-жизни из-под носа,
Со страхом обходила зеркала,
И вскакивала из-за стола.
Снежинки спят. На вкус они горьки.
Их собирает ветер в вихорьки,
