Вот умел он банальные вещи говорить небанально, что всегда вызывало у меня искреннюю улыбку.
– Пополняется.
– Не удивлен ни разу. На тебя всегда было приятно смотреть, но сейчас ты расцвела, Ханна.
От меня не ускользнуло, что Алекс задал уже второй вопрос на тему личной жизни. Этот же факт несколько озадачил меня и, не буду скрывать, приятно взволновал. Между нами всегда была невероятная химия и, видимо, она никуда не делась, поскольку в данную секунду я чувствовала вполне конкретные вибрации, исходящие от него. И мне приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы не оседлать его прямо здесь и не впиться в его губы. Я прекрасно понимала, что сейчас в его жизни от выбора девушки на ночь голова шла кругом, и по прошествии пяти разгульных лет мне теперь будет не так-то и просто удивить его. Могу себе представить, на что готовы и на что идут его поклонницы, чтобы запомниться ему. С этим тяжело конкурировать. Да и нужно ли?
Когда-то мы отлично проводили время, и сейчас я должна найти в себе свою гордость, чтобы не скатиться до уровня тех самых заискивающих поклонниц, а остаться той же Ханной, кто всегда умела поставить всех на место.
– Ну а ты, кайфуешь от своей свободы? – спросила я и сделала сразу три глотка слабоалкогольного коктейля для храбрости. Хотя для чего она нужна мне, сложно сказать. Храбрости, чтобы держать себя в руках и не уронить собственное лицо или же храбрости, чтобы, наоборот, шагнуть в пропасть? Нужно быть мёртвым, чтобы не почувствовать сексуального напряжения между нами.
Алекс как-то странно посмотрел на меня и неопределённо качнул головой.
– Можно и так сказать. Учусь жить в новых обстоятельствах, я бы так это назвал.
– И надолго ты в городе? Когда ехала сюда сегодня, видела афишу. У вас вроде намечается тур?
– Да, – кивнул он, а затем наклонил голову, всматриваясь в мои глаза, в то время как его ладонь незаметно перекочевала со спинки стула на мою спину, а его большой палец принялся медленно выводить круги на моём оголенном плече. – Начнём с западного побережья, поскольку сейчас сезон музыкальных фестивалей. А через месяц мы на неделю заедем домой, чтобы потом уехать в мировое турне на девять месяцев.
– Прямо мировое? – удивилась я, всеми силами игнорируя мурашки, щекочущие плечо, шею и лопатки.
– Да. Начнём с Австралии, родины Оливера, где он сейчас тусит с Габи и их годовалой дочерью. Затем Новая Зеландия, Япония, Сингапур, Индия, потом переберёмся в Европу, а закончим здесь.
– Вау, – только и смогла произнести я, внезапно осознав масштаб популярности парня, сидящего напротив меня. Безусловно, не он один достиг этого, а вместе с группой, но я знала, что Алекс не последний, кто приложил руку к их творчеству и, соответственно, последующему успеху. Если за слова отвечала Триша, за крышесносный вокал – Дэйв, то за музыку по большей части Алекс, и по чуть-чуть все остальные. – Алекс, я правда горжусь тобой.
– Спасибо, приятно слышать, – робко улыбнулся он, не сводя ласкающего взгляда с моих губ, пока его пальцы, перебравшись к основанию шеи, дразнили приятными прикосновениями. – Хочешь, скажу невероятную вещь?
– Попробуй.
– Я вспоминал о тебе каждый день.
Я перестала дышать.
– Звучит и впрямь неправдоподобно, – нервно усмехнулась я, а голос прозвучал как хруст гравия.
Едва слова слетели с моих губ, чуть не застряв в гортани, как его ладонь собственническим жестом зарылась в мои волосы и обхватила меня за затылок. Повинуясь порыву, я повернула голову к нему и наткнулась на тёмно-карие глаза. Значит, мне не показалось, и не я одна томилась от возбуждения, стараясь не ёрзать на месте, чтобы хоть как-то снять напряжение, вспыхнувшее между ног.
