За заботами и подготовкой к празднику время стремительно летит. Мы освобождаемся только в одиннадцать, а потом еще колесим по городу, отвозя домой Олю. Хочется напроситься к подруге ночевать, потому что между делом я все же ей шепнула о небольшой ссоре с Антоном, на что она закатила глаза и сказала больше в сторону этого человека не смотреть. Оля еще недолго ругается, что я не сказала сразу и поставила ее в неловкое положение, а потом придумывает какое-то несуществующее занятие для нас двоих и утаскивает прямо из-под Тохиного носа, не оставляя тому и шанса со мной поговорить.
– Рассказывай, – начинает она, как только мы пересекаем порог ее квартиры. Не могу сдержать улыбки: Оля чувствует меня лучше других людей и всегда поддерживает словом и делом.
– Все? – вздыхаю тяжело, уже зная ответ, и выкладываю то, что в душе кипит и ломается.
Рассказываю о Дымове снова, о своих кошмарах, о которых в прошлый раз умолчала, и об Антоне. Выкладываю все, иногда сопровождая слова всхлипываниями и мычаниями. Оля слушает внимательно, никак не комментируя. Наверняка в голове своей решает, что мне выдать и на чью сторону склонить. Хотя я и сама понимаю, на чью сторону надо склоняться – на свою собственную, и выбирать себя и свои желания, пусть даже от них потом плохо будет. Лучше прожить этот момент, чем потом гадать, а как было бы, если… Сгореть как спичка, но раз подожгли, то светить нужно ярко, а не тлеть, угасая на середине пути.
Мы обнимаемся, Оля меня утешает, но я захожусь в новой истерике, эгоистично вываливаю на подругу все свои проблемы в ее уже четыре часа как день рождения.
– Прости, Олечка, – вытираю слезы рукавами, на что подруга хохочет, как воспитатель над ребенком в детском саду. – С днем рождения, крошка, – крепко-крепко ее обнимаю. – Я не дала нам выспаться.
– Да ладно, так даже интереснее получается, – умиляется она. – Еще никогда я с полуночи не праздновала день рождения.
– Тогда мне почти не стыдно, – тянусь к бокалу с вином, которое мы распиваем под мои душевные монологи. – За тебя.
* * *
Утро быстро превращается в вечер, потому что, проболтав еще с час, мы засыпаем, поднимаясь по будильнику. Состояние, конечно, отвратительное. И домой я попасть не успею, так что приходится одолжить у Оли платье, и мы проводим пару часов, как те самые подружки из фильмов, которые собираются вместе на вечеринку. Дурачимся, конечно, делаем друг другу макияж и поем песни.
К бару приезжаем уже веселые, как будто именины празднуем очень и очень давно. Но, кажется, гостей это только расслабляет. Оля принимает подарки, а я вспоминаю об упакованной коробке, оставшейся на журнальном столике дома. И надо же было мне так умудриться. Подруга советует не обращать внимания и только радуется, что после праздника ее будет ждать еще один подарок.
Антон тоже здесь, смотрит на меня недовольно. Он звонил трижды, а я не взяла трубку. Утром не слышала, а потом не знала, что сказать. Да и имеет ли смысл в нашей ситуации разговаривать? Он все сказал, я все услышала и из благодарности только положительный ответ не дам. В конце концов, я Антону ничего не обещала, это он решил попытать счастья, но так бывает, что люди не сходятся. Как друг Тоха хороший, но как мужчина, с которым я готова провести жизнь…
В какой-то момент я настолько увлекаюсь разговором, вымотавшись на танцполе, что не замечаю, как рядом со мной садится Антон. Он держался героически весь вечер, ограничиваясь только взглядами, потому что в основном переговаривался с Олиным братом, которого знает с университета. Но, видимо, спиртное дает о себе знать, потому что я чувствую вторжение в личное пространство и вздрагиваю, когда Тохин подбородок опускается на мое плечо.
