Заскочил он тогда домой в неурочное время, без предупреждения. Долго не открывала Ольга, наконец, щелкнул замок, лицо – белее мела, в полуобморочном состоянии, особенно, как на балкон вышел. Вот так, оказывается все было. И покатился снежный ком – разлад в их семье, беспорядочно и безобразно.
Обиделся на свету Олег. А та, признав ошибку, кокетничает потихоньку. Только сосед сумрачен, глаза опустит, и стороной. Да не обида это, самолюбие мужское, униженное, голову к земле гнет. Видится Сарину теперь во всяком взгляде насмешка и презрение. Мол, что, мужик? – гуляет твоя баба? Пьешь, вот и гуляет! А может, и пью потому, что она подлая. И люблю ее, такую, не смотря ни на что.
Олег осмотрел комнату – непорядок. Чтоб не вызывать лишних вопросов, форму убрал в шкаф. Чемодан и вещмешок забросил на антресоли. Немного нервничал: мальчишка, тепла ему, видишь ли, захотелось, ласки, слов добрых, рук женских, нежных. А все же устал от одиночества, неустроенности, от мужских, жестких компаний. Отношения грубые, иногда злые. На себя злые: за безденежье, за нищету, за невозможность чувствовать себя мужиками в этом мире.
В дверь позвонили. Светлана – стремительная, черноокая хохлушка, робко осмотрелась.
– Ты один?
– Конечно, заходи.
– Никого не оставил?
– А… вот ты о чем?
Это бывшие сослуживцы на проводы зашли: уезжаю. С женщинами принципиально не вожусь. Проходи, присаживайся.
– До сегодняшнего вечера, да? Ого! Какой стол! И ветчина… а фруктов… виноград, арбуз. Все не тронуто. Ждал своих, наверное? – Света внимательно, понимающе посмотрела на Сарина.
Олег, чуть подумав, ответил:
– Они ведь не знают, что я уезжаю. Жди, не жди: не приглашал… Не догадались, сердце не подсказало. Да… вот так, не нужен я им…
– Ты меня для чего пригласил? В пазуху плакаться?
– Ну, что ты! Дело есть.
Она села на стул, к окну, оценивающе окинула взглядом Олега.
– Треба присмотреть за таким гарным хлопцем? Не жених, мечта: и квартира, и друзья. А где форма? Я же видела, ты по улице в ней ходил. Опять в армии?
– Это я так, для баловства. А если серьезно, без шуток, пару лет подождешь, вот тебе и жених.
– Ой, как долго, я старая буду.
Олег засмеялся.
– Ну, как хочешь. Не найдешь никого, мои слова не забудь.
– Запомню, – лукаво стрельнула глазками. – За что пьем? Куда собрался?
– На Север завербовался.
– Ну, и дурак! – женщина замахала руками. – Ой, какой крепкий. Коньяк? Чей? Иностранный, наверное?
Сарин улыбнулся:
– Лучше нашего, армянского, нет.
– Ну да, тебе видней. А все ж зачем едешь?
– Для чего на Север едут? Денег заработать. Жизнь посмотреть.
– Гроши и тут можно зробить, и жизнь всю не охватишь. Другим оставь, тебе чи мало? – Светлана, вытирая полотенцем яркие сочные губы, плотно подвинулась к Олегу, заглянула в глаза, – Ты извини за тот случай. Люди вы новые. Мужик пьет, баба, естественно, гуляет.
Сарин сердито насупился:
– Как удобно: все на нас.
– А что? Совсем, совсем, прям, пай – мальчик?
– Ну, не совсем…
– Если не совсем, нечего оправдываться. Давай в постелю, ты ж на этот разговор приглашал?
Сарин ошалело уставился на женщину.
– Ну, что вытаращился! Где спальня, хватит закусывать!
Что за напасть, думал Олег, появись ты дня на три-четыре раньше, и пропади все пропадом.
Несколько раз за ночь Света бегала к себе: проверяла дочурку. Уже с рассветом, хищно-бесстыже потянулась, изогнувшись сильным, смуглым телом, выставив упругие, мячиками с розовыми сосками, груди, проговорила:
