Нет предела - страница 17

– Еще? – улыбнулся старик.

– Спасибо, отец, ох и хороша!

– Кушай на здоровье, дорогой, еще кушай!

– Нет, благодарю, хватит.

Тревожно стало Олегу от взгляда старика: сожаление, укор заметил в глубине темных зрачков. Смущенно поеживаясь, вышел к автобусной остановке. Памятная остановка, русского мужика спасли они в этом месте от самосуда.

Приехали с товарищем в этот город на медкомиссию. Олег в летное училище поступал, его друг – в танковое. Бродили по улицам в свободное время, вышли на этот рынок. И точно, как он сейчас, стояли тогда на остановке и ждали автобус. В то время тут, у забора ютилась раздрызганная пивнушка. Место грязное: почва – песок, камни, мусор. Сейчас, куда ни глянь: асфальт, бетон, зелень, современные здания, газоны в цветастых узорах. В мае это было. Разношерстая толпа клубилась у пивных бочек, колченогих столиков, ящиков – пиво пила. Вдруг забурлило, угрожающе заворчало огромное серо-полосатое существо, как весенний поток от попавшей в него огромной коряги. Вспучился, расступился, вышвырнув на берег высокого, светловолосого парня с разбитым в кровь лицом. Бойкий, стремительный хлопец. Задом пятится. Камней под ногами достаточно: отбивается, швыряя их в рассвирепевшую толпу. Увидел солдат, к ним кинулся: «Помогите!»

– Ну рожи! – восхитился товарищ Сарина. – Сомнут нас.

Не бросили они парня. Ремни на руку, медные бляхи в сверкающий круг: «Не подходи!» А народ подступает, кричит: – Вор он! Деньги украл! Нехорошо поступаете! Отдайте, мы разберемся!

– Как же, вы разберетесь! – буркнул Олег. Толкнул молодца в автобус, за ним сами влетели, еле успели. Дух перевели. Парнишка поблагодарил их и на следующей остановке выскочил. Сейчас дело посерьезней, рожей битой не обойдешься, в автобус не впрыгнешь…

Олег посмотрел на молодых ребят, стоявших вместе с ним. Красивые парни, высокие, крепкие, смуглолицые, брови – вразлет, глаза – огонь. Летал у него бортмехаником парнишка – узбек. Футбольная звезда, талант, будущий Пеле. Все так считали, кто видел этого парня на футбольном поле с мячом. Бежал с оружием из части, застрелив предварительно двух «азеров». Так называемая дедовщина. Расстреляли его с вертолета. От этого, совсем некстати, воспоминания, замутило Сарина. Под скулами черные пятна проявились, белки глаз багровыми жилками взбухли. Завернул под какой-то навесик, пролез к стойке: «Сто пятьдесят водки».

Одним глотком опрокинул в себя, нашел свободное место, сел. Вспомнил стих, который прочел ему товарищ в один из тяжелых тоскливых вечеров.

Отпустило в груди, липкая, мутная пелена сползла с глаз. Много лет держал в памяти адрес того матросика, загульная жизнь вышибла из головы. Зачем вздумалось вспомнить…? Чего схотел?…Заехать? Объясниться? Повиниться?.. Приказ, говоришь, выполнял?.. Что до того приказа им, потерявшим сына! Что им твои объяснения?.. Как в уставе: выполнил, потом обжаловал… Навалился грудью на стол… А как неплохо начиналось… И денек выдался на славу…

Олег двинулся к стойке, попросил еще стаканчик.

– Вам хватит, товарищ капитан.

Оглянулся. Лейтенант с повязкой «патруль» – стоит. Два солдатика за его спиной топчутся, глаза выставили. Сарин тряхнул головой. Не положено при рядовых офицеру замечание делать, да ладно уж. Поставил стакан с водкой на стол, кивнул седому, бичеватого вида мужику: «За мое здоровье вмажь!» Повернулся и чуть не бегом выскочил из кафе. Досадовал: сопляк, чуть что – за бутылку! Успокаиваясь, побрел по улице. Нашел окружной госпиталь, присел на лавочку в тенистом скверике, напротив. Долго сидел, вспоминая.