Тарико чувствовала, как горит лицо, а Насима презрительно засмеялась, обратившись к кухарке:
— Видно, ты не только в овощах разбираешься, толстая задница! Может, госпожа Тари оттого и живет в его покоях, что сама не лезет в штаны. У хозяина нрав переменчивый. Попробуй угадать, что ему надо. Велел сшить платье с глубоким вырезом на застежке, велел связать тонкие чулки. Хочет порадовать нашу девочку, значит, она ему дорога. Никому прежде таких подарков не делал. А ткань приказал взять самую лучшую, из который шили рубашки для офицеров.
Тарико вышла проводить швею и возле главного корпуса наткнулась на жадный внимательный взгляд Нуями. Хотела юркнуть обратно в здание, но охранник схватил за рукав фуфайки.
— Куда спешишь? Назовись, как положено. Или думаешь, нравишься хозяину, так сама стала здесь хозяйкой. Запомни, ты мусор для него. Скоро господин Багери прогонит тебя, а уж я подберу, будешь мою постельку греть.
— Слюни вытри, по земле тащатся! – грубовато одернула его толстуха Риза, едва не окатив ведром грязной воды.
Вечером за ужином Тарико сама начала разговор с Субадом, и с горечью поняла, что, в самом деле, боится потерять привилегии. Вдруг Нуями прав и в ближайшие дни ей предстоит покинуть теплые апартаменты начальника? Удача на миг улыбнулась и снова грозит показать звериный оскал реальности.
— Сегодня ты поздно вернулся. Наверно, устал… Приготовить тебе ванну? - ей был противен собственный угодливый голос, но она заставила себя улыбнуться.
Субад продолжал ковыряться в тарелке, делая вид, что не расслышал вопрос или просто не снисходил до ответа.
Тарико вдруг увидела себя со стороны – маленький, жалкий «воробей» с тонкой шеей и нелепой стрижкой. Стоит ли вообще рот раскрывать. Она судорожно вздохнула, накалывая на вилку крупные разваренные бобы.
— Гадость, правда? – тихо спросил Субад.
— Что? – вскинула она на него глаза.
— Как ты можешь есть эту дрянь без подливы! И хлеб засох… Ты бы знала, как надоела мне местная трава. Риза неплохая стряпуха, из кожи вон лезет, чтобы угодить, но я бы полугодовое жалованье отдал за чантианское жаркое из перепелок. У них косточки хрупкие, а мясо тает во рту.
— Разве не можешь взять отпуск и съездить домой? – робко спросила Тарико.
— Куда домой? – насмешливо бросил Субад. – Я вырос в сианском гарнизоне. Мой отец был механиком, а мать работала в баре. Обоих давно нет в живых. Но я рад, что ушли на взлете моей карьеры. Помню, гордились мной, а я уже начинал их стыдиться. Мечтал до генерала дорасти, шел по головам. И ведь удача сама падала в руки, - хватай в охапку и выжимай соки. Знаешь, что меня подвело?
Тарико отрицательно покачала головой.
— Я не сумел притвориться влюбленным придурком. Кто бы мне раньше сказал, что поскользнусь на женском капризе и чуть головы не лишусь! Ее папаша оказался слишком важной персоной, а она похотливой кошкой, которой не терпелось заполучить в коллекцию новый экземпляр.
— И ты до сих пор не можешь забыть?
— А ты забудешь, как из нарядного домика в Хорсаки попала в вонючий Дайон? – свирепо рявкнул Субад.
— В отличие от меня ты свободен. Можешь заказывать еду и сигареты. Выбирать женщин.
Вспомнив последнюю вспышку его гнева, Тарико старалась держаться нейтральных тем.
— Сегодня швея сняла с меня мерки, сказала, платье будет готово через два дня. Разреши зайти к ним в цех, посмотреть, как идет работа.
