Датчики и приборы, установленные на внешней обшивке корабля, давали полный анализ внешней среды и показывали, например, что в атмосфере уже присутствует кислород. Видимо, это было результатом активной биологической деятельности сине-зеленых водорослей и аэробных бактерий. Это обрадовало меня, так как я собирался выйти наружу без скафандра, который весил около ста килограммов.
Я открыл люк и вышел на поверхность. Для начала я отошел от корабля на сто метров и осмотрелся. «Альфа-Томагавк» стоял среди песка как Пизанская башня, то есть накренясь. Вокруг него в скоростном ритме проносились геологические циклы: корабль то закапывался в песок, то вновь появлялся и скрывался, но уже в воде. Это больше походило на мультипликационный фильм.
Но самые крупные изменения я заметил в биосфере. Фактически мне повезло, ибо я стал свидетелем трех крупных сдвигов в эволюции органического мира. За то, чтобы увидеть это, а именно многоклеточность, фотосинтез и половой процесс, ученые Земли готовы были отдать полжизни. В этот момент мне пришла мысль запечатлеть все это на видеопленку, чтобы затем продемонстрировать ее в качестве доказательства. Я был уверен, что академики и профессора от радости трусы на себе разорвали бы от такого подарка.
Но время продолжало раскручивать свою спираль: протерозойская эра пролетела буквально как смерч и ничего не оставила в моей памяти, а тем более на пленке – уже больно коротким был этот геологический период. Если бы меня спросили о каких-нибудь деталях, то кроме невразумительного хрюканья вряд ли бы чего добились.
Правда, кое-что я успел различить в этом скоростном кино, а именно, как синие водоросли перекрасились в темно-зеленый цвет. Этих растений под водой было так много, словно здесь раскинулось Саргассово море. Едва я из любопытства полез в воду, как водоросли схватили меня и потянули на глубину.
Братва, о существовании в древности плотоядных растений мне ничего не было известно, да и в учебниках по палеонтологии ничего не писалось. Такой решительности от флоры я никак не ожидал и поэтому был не готов к атаке. Пришлось, кряхтя, ножом срезать зеленые путы и отказаться от мысли искупаться в опасном море.
Сюрпризы на этом не закончились. Пшик, пшик! – откуда ни возьмись появились иглокожие и членистоногие – существа, которые одним своим видом вызывали у нормального человека чувство брезгливости и отвращения. Они кишели у меня под ногами и даже позволяли себе лазить мне в штаны, от чего я как угорелый бегал по пляжу и плясал джигу при каждом укусе. Эти мерзкие существа были бы хорошим подарком для бюрократа Свинкуса из Департамента космических полетов, который несколько раз отказывал мне в маршрутных документах, ожидая взятки. Его толстая задница станет еще больше, как только их маленькие челюсти и зубы вопьются в его кожу. После такого «дружеского подношения» он наверняка будет решать чиновничьи проблемы пошустрее.
Но сейчас плохо было мне. Спас же меня дихлофос, который я случайно обнаружил в одном из карманов своего комбинезона, когда подобно аборигену, исполняющему замысловатый религиозный танец, хлопал себя по бедрам. Продолжая выделывать сложные «па», я трясся всем телом и струей едкой жидкости стряхивал с себя этих тварей. Те градом сыпались на песок. В принципе, в этот момент наступала палеозойская эра, и упавшие хордовые, иглокожие и членистоногие мгновенно превратились в трилобитов. Они сразу уползли в море. Насколько мне было известно, трилобиты представляли для науки особый интерес. Правда, трудно объяснить такое одностороннее внимание только к этим существам, поскольку вокруг меня бегало, прыгало, визжало, верещало, плевалось много других созданий, неизвестных биологии.
