Среди прибывших я, в основном, и завербовал с полдюжины солдат, и купил (на деньги Святой инквизиции) двух негров-рабов. Мог бы и больше, но отец Диего Каннаро хотел обойтись небольшими тратами. Я предложил тогда нанять носильщиками туземцев – это дешевле, тем более, что многие из них ненавидели Королевство ацтеков, с которым боролся Кортес, и всячески помогали нам, прибывшим из Старого Света. Но преподобный отец не доверял местным, так как они не были христианами… Так же возникла проблема и с переводчиком. Мало кто из туземцев владел более, чем двумя десятками слов по-кастильски… В остальном помогал язык жестов.
Отчаявшись, я внезапно вспомнил Изабеллу, туземку из племени тотонаков из Семпоалы. К тому же, там была ещё одна женщина, которая ухаживала за падре Гарсиа, и она также говорила по-кастильски. Эти кандидатуры я и предложил отцу Диего Каннаро. Наш путь к столице варваров по-любому лежал через Семпоалу, где мы с большей вероятностью могли бы найти среди них хотя бы одного переводчика. Но Каннаро вновь был против. Мои кандидатки в переводчики были женского пола, а он не хотел, чтобы рядом с ним постоянно находилась «дочь Евы», той самой Евы, что была виновна в первородном грехе.
Однако найти переводчика-мужчину, да ещё и христианина, было невыполнимой задачей. Да и зачем Святой инквизиции нужен был переводчик, когда дело касалось ереси?
Но падре настаивал на этом требовании и в итоге согласился на компромисс: мы добираемся до Семпоалы, там ищем переводчика из мужчин и, в случае неудачи, двигаемся дальше… без переводчика… Соломоново решение.
Семпоала встретила нас пугающей тишиной. Мы подошли к этому городу ближе к вечеру и никого не застали на улицах. Город словно вымер! По пустынным улицам свободно гулял лишь слабый ветерок, слегка поднимая немного пыли.
К тому же в воздухе стоял узнаваемый запах сгоревшей плоти, и это явно было связано с поднимавшимися в небо струйками дыма из разных концов города. В голову приходило только одно объяснение – это был запах от погребальных костров.
– Эпидемия, – вслух сделал вывод преподобный отец.
Я тут же подтвердил это заключение и уточнил:
– Оспа… Я видел признаки оспы у патера Гарсиа месяц назад, как раз перед нападением Кортеса на Нарваэса.
– Вы уверены, что это не чума? – с недоверием в голосе спросил отец Диего Каннаро.
– О чуме и её симптомах я знаю только со слов своей бабушки, но ничего похожего не видел. У падре Гарсиа была сыпь по всему телу, и ещё стали появляться пузыри – это оспа! Я сам ею переболел.
– Но погребальные костры? – продолжал сомневаться преподобный отец. – Судя по запаху, сжигают умерших. Так поступают в основном при чуме. – При оспе тоже, но не всегда. Как я слышал от бабушки, и при чуме, и при холере, как и при оспе, умерших чаще всего закапывают в братских могильниках. Редко когда сжигают.
В наш разговор вмешался один из солдат, нанятых мной в Веракрусе:
– Ваше преподобие, я уже год нахожусь в этой варварской стране и знаю, что эти безбожники всех своих умерших сжигают.
Говорят, что лишь знатных хоронят в каких-то гробницах вместе с золотом, а остальных сжигают.
Отец Диего Каннаро всё ещё колебался. Тогда я предложил разбить лагерь недалеко от города, а сам вызвался сходить в поселение и разузнать, что там происходит. Оспа мне не грозила. Падре в итоге согласился с моим планом и, прежде чем я отправился в этот некогда оживлённый город, достал из большого сундука, который тащили рабы-негры какие-то травы, завернул их в небольшую тряпицу и приказал мне этой самодельной маской прикрыть свои нос и рот, завязав концы тряпки на затылке. Также он потребовал не снимать эту «защиту», как он выразился, всё время, что я буду в городе.
