Но я не могла ничего гарантировать – он же знает, это ведь Агнесс…
Герцог кивнул, заявив, что он знает.
Некоторое время мы ехали молча. У меня тоже крутился на языке один вопрос, словно это я наелась крапивы. Хотела спросить у него, что будет с девочкой после того, как он женится на дочери маркиза. Что, если его дед – старый жук! – все же примет Агнесс, а молодая жена не захочет терпеть в доме незаконнорожденного ребенка? Ведь у леди Корнак сразу же сложилось мнение – такое, что и не переубедишь! – что Агнесс – его дочь. Да и любой, кто на них посмотрит, поймет, что их связывает кровное родство.
Но не спросила, опять же решив промолчать. Подумала, что буду разбираться с проблемами по мере их поступления. Но чем ближе становился появившийся на пригорке огромный особняк, окруженный цветущим садом, тем я волновалась все сильнее и сильнее, понимая, что проблемы не заставят себя ждать.
Мы приближались к родовому гнезду Вестегардов – трехэтажному замку, с возвышающимися над ним тремя башнями, лепниной по светлому фасаду и массивными белоснежными колоннами, поддерживающими широкий балкон. Замок был выстроен из светлого камня и стоял, утопая в пышной весенней зелени.
Вскоре миновали цветущую яблоневую рощу, затем покатили через сад, в котором я заметила множество ухоженных дорожек, петляющих между аккуратно подстриженных кустов и пышных клумб. После этого дорога стала резко подниматься наверх. Забралась на холм, и мы, миновав несколько позолоченных фонтанов, остановилась у широкого мраморного крыльца.
На нем уже выстроились слуги, встречавшие молодого хозяина. Но мое внимание приковала к себе застывшая мужская фигура в черном. Седовласый старик в парадном камзоле – худой и чуть сгорбленный – стоял немного в стороне.
Дожидался нас, опираясь на трость.
Выходило, что старый герцог Аранский тоже вышел встречать своего внука, который совсем недавно назвал его «жуком». И я подумала, что это хороший знак – то, что старик вовсе не безразличен к своему наследнику. И еще – что он порядком скучает в этом замке – огромном дворце! – но, наверное, умело скрывает этот факт за желчным нравом.
И это давало надежду, что он все-таки сумеет принять Агнесс – удивительно миленькую в кружевном платьишке, прижимавшую к себе старую куклу. Если, конечно, старый герцог не упрется рогом в землю…
Потому что, подозреваю, это было отличительной чертой всех Вестегардов.
Тут Нортон ловко спрыгнул с лошади, остальные тоже спешились. Подойдя к коляске, уставился на притихшую Агнесс – девочка проделала остаток пути со мной, и мы на подъездах к родовому замку Вестегардов опять разговаривали с ней о приличных манерах.
- Пойдем, – сказал ей. – Я кое с кем тебя познакомлю.
Выловил Агнесс из коляски – на что она, обычно бойкая, на этот раз пискнула и попыталась забиться в угол, а я издала протестующий возглас. Но герцог был неумолим. Поставил ее на землю, крепко взял за руку и повел к своему деду.
- Кого же ты мне привез, внук? – холодно поинтересовался тот, когда они остановились возле крыльца.
Уставился на Агнесс – хорошенькую, словно куколка, – которая тут же позабыла обо всем, чему я ее учила. Застыла, раскрыв рот, и смотрела на худого старика с пронзительным взглядом синих глаз.
Не поздоровалась, не поклонилась, ничего!..
Поэтому я тоже выбралась из коляски и поспешила следом за Нортоном и Агнесс, готовая… Уж и не знаю, к чему, но я была готова. Вглядывалась в морщинистое лицо старого герцога и переживала за Агнесс.
