– Ты же слышал её, грязная свинья, – прошептал Роберт, глядя на Мишку снизу вверх. – Она сказала тебе больше никогда к ней не прикасаться. И если ты сделаешь это ещё раз, даже если ты просто неуважительно посмотришь в её сторону, то будь уверен, что после этого ты никогда ни к чему не сможешь прикоснуться. Мы поняли друг друга? – угрожающе тихо сказал он Сырову. Тот только хрипел и дёргал ногами.
– Мы поняли друг друга?! – я увидела, как глаза Роберта почернели от гнева и заметила, как во рту начали медленно увеличиваться клыки. Ещё немного, и он вцепится ими в беззащитное горло Мишки, а потом высосет его кровь так, что парню потом никакая реанимация не поможет. Да, первые несколько секунд я не могла удержаться от того, чтобы немного злорадствовать по поводу нынешней судьбы Сырова. Но теперь ситуация грозила закончиться катастрофой.
– Роберт, немедленно опусти его, он сейчас задохнётся, – приказала я.
Вампир ошеломлённо посмотрел на меня.
– Ты защищаешь этого извращенца?
– Нет, я не защищаю его. Просто не хочу, чтобы ты убивал кого-то университете. Если это случится, ты не сможешь никого здесь охранять. Да и остальные тоже. К тому же будет большой скандал, и меня запросто могут отсюда выгнать.
К Роберту приблизился Данте. Его глаза тоже горели тёмным пламенем. Он явно был на стороне своего коллеги, но обладал большей силой воли, позволявшей ему контролировать ситуацию. Он тоже успокаивающе заговорил с ним.
– Отпусти ублюдка. Ты его прикончишь. Хадвин сделает тебе вазэктомию голыми руками. Знаешь, что это такое?
Роберт коротко мотнул головой.
– Возьмёт тебя за кокошник, оттянет, а потом чик! И ты до конца вечности станешь говорить фальцетом.
Я хихикнула, но тут же закашлялась, чтобы замаскироваться. Не нужно телохранителям знать про мой феноменальный слух.
– Ладно, – недовольно буркнул вампир и медленно опустил Мишку, но все ещё крепко держал. Сырову стало полегче, теперь он с выпученными глазами жадно глотал воздух.
– Роберт, ты можешь отпустить его. Во что ты вообще ввязываешься? Я бы и сама справилась с этим. Можно подумать, у меня прежде таких ситуаций не происходило. И ведь ничего, живая, как видишь, – сказала и в следующий момент уже пожалела об этом. В конце концов, Роберт просто хотел помочь. Вместо этого гнев снова вспыхнул в его глазах.
Он резко отпустил Сырова. Тот, схватившись за горло и надсадно кашляя, обвёл нас безумно напуганными глазами и, подхватив с пола рюкзак, замер у стены, боясь пошевелиться.
– Могла бы просто спасибо сказать, – буркнул Роберт. Он достал платок, брезгливо вытер пальцы. Потом швырнул шёлковую ткань на пол, развернулся и пошёл куда-то.
«Сука!» – услышала я издалека. Ошеломлённая подобным, посмотрела ему вслед. На самом деле он был прав, возможно, мне действительно следовало поблагодарить его. Но тут же гордость возобладала. «Кого ты сукой назвал, мальчик? – подумала зло. – Я покажу тебе, кто здесь главный!»
Жалобный стон снова привлёк моё внимание к Сырову, потирающему шею.
– А теперь слушай меня внимательно, говнюк. Если ты ещё раз прикоснёшься ко мне, хоть слово скажешь или сделаешь что-нибудь, я больше не буду мешать своим друзьям причинить тебе серьёзную боль.
Из глотки Мишки вырвалось испуганное хныканье. Он закивал так быстро, что мне показалось: сейчас голова отвалится.
– Теперь пошёл вон, – приказала ему. Сыров удрал, словно ветром сдуло.
