- Отец меня убьет, - сказал он, протягивая мне шпагу.
Все, что я знаю о военном искусстве, я знаю от Оливия. Я бы никогда не стала такой сильной, никогда бы даже не додумалась развивать магию – а она у всех развита только на уровне бытовой, у всех, кроме воинов. А самое главное – он не отказался, хотя мы оба ловили на себе недоуменные взгляды на своих занятиях. Особенно мне доставалось от отца – он был в ужасе от того, чем занимается маленькая принцесса. Он пытался воспитывать меня совершенно по-другому – нанимал гувернанток, которые обучали меня шитью и искусству хлопать глазками и тихо смеяться, но мой смех яркой вспышкой разлетался по коридорам дворца, когда я неизменно убегала от своих воспитательниц, скинув платье и переодевшись в мужские штаны.
Оливию за занятия тоже доставалось, поэтому часто мы занимались тайком, за пределами дворца.
Ох, Оливий… Я за многое тебе благодарна, но мои руки сжимаются от злости, когда я думаю о том, как ты поступил со мной. Пусть и не нарочно, но я все равно не могу перестать злиться.
Я не должна была садиться на престол – наследником был старший брат. Но несколько месяцев назад он вошел в тронный зал и объявил, что выбрал судьбу воина. Как же я злилась, когда узнала! Еле сдержалась, чтобы не раскидать все вазы в тронном зале, вот только в платье это делать неудобно. Да, защищать границы королевства от злобных троллей, которые время от времени посягали на них – задача благородная, но только не ценой жизни собственной сестры!
- Но как так, отец? – спрашивала я, растерянно глядя на короля. – Вы с мамой всю жизнь растили нас с мыслью о том, что Оливий… - я посмотрела на брата, запнувшись посреди слова. Тот ответил мне грустным взглядом.
- Я знаю, дорогая сестренка, - тихо сказал тот, подходя ближе. – Я уже почти выучил, что я – будущий король, но жизнь распорядилась иначе, - он не мог смотреть мне в глаза. – Поверь, там я нужнее.
- Тогда я отправлюсь с тобой! – я нервно дернула рукой. – Ты прекрасно знаешь, что я сражаюсь не хуже тебя!
- Даже думать об этом не смей! – вступил отец. Его голос опасно повысился. – Я даже слышать не хочу о сражениях, даже слово такое забудь, - он грозной тучей навис надо мной.
Мышцы напряглись, меня затрясло. Давай, это несложно – всего одно движение, и он узнает, он увидит, на что ты способна. Но я ничего не сделала. Глядя в суровое лицо отца, я осознавала, на что способен он. За себя мне было не страшно, но иногда гнев государя отражался на его подчиненных, а за них я опасалась.
И сдерживаемая сила вылилась слабостью. Я почувствовала капельки слез, собирающиеся у кончиков глаз. Один взгляд на брата, вытянувшегося по стойке смирно, заставил их высохнуть. Ты воин, Ванесса. Не позволяй трудностям расклеить тебя. А теперь на тебя возлагают еще одну роль.
Я гордо выпрямилась перед королем, но могла видеть в нем только своего отца.
- Это несправедливо, - проговорила я, глотая слезы. Отца не смутили мои слова.
- Не жди от жизни справедливости, дочка, - сказал отец.
- Но почему ты разрешаешь ему выбирать свою судьбу, а мне – нет? – воскликнула я.
Отец взглянул на меня как-то тоскливо.
- Тебе еще так многому надо научиться… - проговорил он с неким сожалением. – Мы беседовали с Оливием наедине, он привел разумные доводы в пользу своего решения. К тому же относительно трона ты находишься в более выигрышном отношении.
