Вдруг Рандал вздрогнул и отскочил:
– Что это?! – закатав штанину, он осмотрел ногу. Плотная холщовая ткань штанов отчасти защитила от ожога, но красная полоса поперёк голени стремительно темнела.
– Как иголками колет, – сообщил Рандал. – Ты не обожглась?
– Нет, наверное, на меня не попало, – осторожно ответила я. Пока незачем ему знать, что яды на меня не действуют.
Осторожно раздвинув листья, я увидела под яркой зеленью тонкие багровые побеги с зазубренным краем.
– Что за… – начал Рандал, но снова схватился за ногу. – Вот зараза, больно-то как!.
– Это огонь-трава, оставляет ожоги от прикосновений, – сказала я Рандалу. – Откуда она здесь, интересно? Хоть бы табличку повесили...
Прежде я встречала огонь-траву лишь раз – в виде небольшого пучка, заботливо высаженного в горшок и всячески оберегаемого. Магистр Тарио показывала нам её как пример очень редкого растения, используемого в ментальной магии.
В коллекции моего отца огонь-травы не было, только купленный за немалые деньги экстракт. Помню, тогда мама очень расстроилась, что он потратил на экстракт часть денег, отложенных на моё обучение. С тех пор я недолюбливала огонь-траву, хотя причинить мне боль она не могла.
А вот Рандалу пришлось плохо: яд уже проник в кожу, усиливая его страдания с каждой минутой. Огонь-трава считалась смертельной только в очень большом количестве, и жизни Рандала ничего не угрожало. Но я точно знала, что ему предстоит терпеть боль ещё несколько дней. И останется шрам – в этом я тоже была уверена.
– Впервые слышу про такую траву, – сказал Рандал, морщась. – И сколько будет гореть?
– Дай-ка, ещё погляжу, – я склонилась над его ногой. – О, так ты совсем легонько обжёгся, скоро пройдёт! Нужно только смочить кожу…
Это была полная чепуха, но я нашла повод прикоснуться к ране. Зачерпнув в бочке для полива пригоршню воды, я плеснула на Рандалу на ногу, а затем сильно провела рукой по коже, уничтожая яд, оставшийся на поверхности кожи. С тем ядом, что проник глубже, я ничего не могла уже поделать, но Рандалу сразу стало легче.
– Сколько же ты знаешь, – с уважением сказал Рандал.
– Да просто в Хальторне об этой траве рассказывали, – уклончиво ответила я. – Тебе сейчас лучше пойти полежать.
Рандал поковылял прочь, а я, пользуясь моментом, вернулась к багровой куртине. Выращивание огонь-травы было запрещено внутри ковенов, это я знала точно. Охватив рукой листья у самого корня, я выдернула растение без остатка. Незачем такому опасному сорняку здесь расти! И всё-таки интересно, как он сюда попал: семена тяжёлые, сами прилететь не могли. Значит, кто-то тайком посадил?
Сперва я подумала, что надо бы сообщить главе ковена, но потом вдруг сообразила: как знать, не с его ли молчаливого согласия здесь проводятся тайные эксперименты? После заговора в Хальторне я уже не верила в абсолютную честность магических руководителей. Убрав выдранный пучок травы поглубже в мусорное ведро для сорняков, я продолжила работу, обдумывая, как разузнать, что же происходит на самом деле.
К концу недели основной труд в весеннем саду был уже закончен. Я была рада, что мы вовремя успели – в последний день нас с Рандалом беспрестанно дергали по разным поводам.
Хотя Арсаду не было ничего нужно в саду, он тоже порой внезапно появлялся среди клумб. Мы перебрасывались парой фраз, а потом он так же неожиданно уходил. Но перемены в поведении Арсада продолжали меня удивлять: куда-то пропали его язвительность и едкость, появилось нечто похожее на доброжелательное спокойствие. Теперь, сравнивая того, кто встретил меня по прибытии в Берфен, и нового магистра Гитриза, я видела этих двух Арсадов как совершенно разных людей.
