Старуха несколько раз выходила на двор и подолгу стояла, подперев руками бока. То ли прислушивалась, то ли принюхивалась к чему-то, а потом, ворча, возвращалась в хижину. Она ждет. Ждет ту самую «внучку», которая должна явиться за мной сегодня.
Только я немного притерпелась к непростому характеру хозяйки лесной хижины, как судьба готовится нанести новый удар. Уверена, если бы в моем распоряжении была еще пара дней, уломала бы ее отдать меня отчиму. Знаю, внутри нее кипит алчность. Но странное, похожее на религиозное, убеждение, что нужно отдать меня «внучке», играет против всякий раз, как я завожу разговоры о щедром выкупе.
День клонился к закату, и становилось все тревожней. Я беспокойно поглядывала на небо, ожидая, что вот-вот на поляну спустится какая-нибудь воинственная особа на верде. Как еще попасть на остров посреди болота? Вряд ли стоит ждать, что внучка Жантайр прибудет порталом: имелась бы такая возможность, она давно появилась бы здесь, ведь пространственные коридоры в разы сокращают не только пространство, но и время.
Разумеется, роль беспомощной жертвы меня не устраивает, но разве сейчас есть хоть одна возможность сбежать? Я готова на самые отчаянные меры, лишь бы обрести свободу и добраться до побережья. Но вдруг шанс представится, когда прибудет ведьмина внучка? Со страхом и надеждой вглядывалась в небо, тайком проверяла свои запасы и даже попыталась потихоньку наточить лезвие ножа, отыскав на склоне холма подходящий булыжник.
Но небо было пустым. Даже птицы, кажется, облетают эти места стороной.
Когда солнце стремительно покатилось за горизонт, Жантайр подозвала меня и предложила выпить горячего киселя. Я опасливо принюхалась: розовая густая жидкость в чашке действительно пахла ароматными лесными ягодами. Притворилась, будто сделала пару глотков, чтобы убедить старуху в том, что пью. Но когда та отвернулась, тихонько вылила напиток под стену дома. Нет уж, не стану я пить ведьмины кисельки!
Прошло еще несколько минут, и мне приказали войти в дом и не выходить без разрешения. Ясно, что ведьме не терпится приступить к какому-то обряду, а свидетель лишний. Видимо, предполагает, что я засну после угощения. В душной тесной комнате я чувствовала себя, словно в клетке, потому предпочла скрыться в сарае. Жантайр, целиком погруженная в свои мысли, не возражала.
Разумеется, я тут же припала к щелочке между досками. Лианы с широкими листьями, снаружи увивающие стену сарая, частично закрывали обзор, но мне удалось отыскать место, откуда открывался вид почти на весь двор.
Ведьма, раскинув руки, обратила лицо на запад, к заходящему солнцу. У ее ног на земле я разглядела широкую плоскую чашу. Жантайр что-то монотонно бормотала, то повышая голос, то понижая. До меня долетали лишь отдельные слова:
«… Шандор… весть …прими кровь …»
Кровь?! Меня передернуло от отвращения. Она собирается принести в жертву богу солнца Шандору несчастного ханна? Но как это поможет против злобных болотниц? Я вновь припала к щели.
Последние лучи солнца гасли на макушках елей. Старуха взяла нож. Вытянула вперед правую руку и сделала ритуальный разрез на ладони. Черная кровь закапала в чашу. Когда собралось достаточное количество (прошло несколько минут, я уж подумала, что Жантайр собирается расстаться со всей кровью), она плеснула немного на землю и залечила пораненную ладонь. Затем достала из клетки одного из граев и легко, без всякой жалости отсекла ножом его маленькую голову с длинным кривым клювом, а затем долго сливала его кровь в чашу, примешивая к собственной. Смотреть на это я не могла, только изредка заглядывала в щель. Мерзкое действо длилось долго, но, наконец, чаша наполнилась.
