Звонок Адама к тому же застает меня врасплох. Вот уже второй день после моей презентации в университете я не могу рассказать своему парню о том, что выиграла конкурс и скоро уеду на сорок дней из Москвы.
И я совершенно не понимаю, почему я не могу заговорить об этом с ним первой. Может быть, потому что я жду, когда он сам вспомнит и спросит, как все прошло. Но Адам не задает ни одного вопроса, хотя и видел, сколько времени я готовилась.
— Привет! Чем займешься сегодня? — весело интересуется он.
Прошлым вечером Адам снова встречался с отцом, а я сослалась на то, что ничего не понимаю в солнечных батареях, хотя на самом деле с меня было достаточно встречи с Одинцовым-старшем в стенах университета. Особенно зная, что в одном из его пиджаков до сих пор лежат мои бикини. Я просто не представляла, как смотреть ему в глаза.
— Ммм… Да ничего особенного, а ты уже закончил с солнечными батареями?
Я обязательно расскажу Адаму про поездку, но не по телефону ведь?
— Да, мы закончили основную работу, хотя мне еще есть, что доводить до ума, — отзывается Адам в трубке. — Послушай, раз ты не занята, давай я заеду за тобой сегодня вечером? Отец пригласил нас обоих в ресторан.
Перспектива увидеться с Николаем Одинцовым дает неожиданные результаты — глядя на груду сваленной за два часы одежды, я вдруг мгновенно понимаю, что надену сегодня вечером.
— Ммм… А во сколько? Мне тут еще нужно кое-что сделать по учебе.
Если все сложится удачно, то я успею всюду, а вечером расскажу Адаму про поездку. И желательно раньше, чем это сделает его отец.
— Я заеду за тобой в шесть тридцать, идет?
— Не нужно! Я приеду сама! — быстро отвечаю я. — Диктуй адрес.
Ресторан, который назвал Адам, находится рядом с читательским залом, в котором встречаются зоологи. Одна станция на метро, так что я даже не опоздаю после собрания, которое назначено на четыре часа дня.
— Люблю тебя.
— И я тебя.
Положив трубку, натягиваю узкие темно-синие джинсы и любимый свитер с широким горлом и крупной вязкой из белой шерстяной нити. Под него надеваю бюстгальтер цвета ярко-розовой фуксии, чтобы широкая лямка выделялась на плече. Этот свитер именно так и носят, оставляя одно плечо голым, а благодаря шерстяной нити в нем все равно очень тепло.
Волосы собираю в высокий пучок, освобождая несколько прядей у висков. В сумку кидаю паспорт, блокнот для пометок и очки для чтения в толстой черной оправе на всякий случай. Напоследок провожу помадой по губам и немного подкрашиваю ресницы.
Натягиваю сапоги, когда с чашкой чая в руках появляется Кристина.
— Не верю, что ты до сих пор не рассказала собственному парню о поездке. Может, у вас не так все серьезно, как ты думала?
— Ты не верила и в то, что я по-прежнему буду жить с тобой в общежитии, встречаясь с самим Адамом Одинцовым, — ухожу от неудобного вопроса. — У нас все отлично, пока!
Хотя я не опаздываю, к метро все равно иду очень быстро, а после даже бегу по эскалатору вниз. В вагон я практически залетаю, а сердце, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди.
Наверное, я просто нервничаю из-за поездки. Это невероятный шанс для такого молодого специалиста, как я, и я рада, что Николай Одинцов не стал впутывать личные разногласия. Я была о нем худшего мнения и заранее распрощалась с таким завидным шансом.
Выхожу на красной ветке и снова бегу к своей станции, как будто счет идет на минуты. Ощущение, что я опаздываю на самое важное свидание в своей жизни, только усиливается.
