Изба травницы располагалась на отшибе, в стороне от единственной деревенской улицы. Гренька показал на домик пальцем, убедился, что я поняла незамысловатый жест и прыснул прочь, только пятки засверкали.
Выкинув мальчишку из головы, я постучалась.
- Чего шумишь? - ворчливо откликнулись из дома. - Заходи, кто пришёл.
Ладно…
Осторожно ступая на подгнившие ступеньки, я поднялась и заглянула внутрь.
- Здравствуйте. Вы Лута?
Большую часть и без того крошечного пространства занимала печь. Сундук, стол, лавка — вот и вся нехитрая обстановка. Угол за печью отгорожен шторой, по потолку развешены пучки травы, связки веток, корешков.
Сама хозяйка сидела у окна и неторопливо толкла каменным пестиком содержимое ступки.
- Я Старая Лута, - поправила она меня.
- Мне сказали, у вас можно попроситься на ночлег, - слишком умный у травницы взгляд, эта, в отличии от крестьянской простушки, раскусит на раз-два, обойдёмся без дурного спектакля.
- Ночлег с завтраком — семь драхов. Ужин — ещё три драха.
Твою же!
- Я в большие неприятности попала, осталась без кошелька. Могу расплатиться платьем.
- Голышом что ли уйдёшь? - хмыкнула старуха.
- У меня в кофре три сменных, два отдам спокойно. Если нужно, со всеми тремя расстанусь.
Жалко, конечно, но у меня на горе ещё целый склад.
- Покажи.
Я поставила кофр на пол и достала строгое тёмное платье, скупо украшенное кружевом.
- Даже три таких отдашь? - едко хмыкнула травница.
Да что ей не так?! Я предложила слишком много?
- Я очень устала, мне нужно поесть и переночевать. Будь у меня десяток платьев — не пожалела бы. Зачем они мне, если скопычусь?
Старуха неопределённо хмыкнула.
Я вернула платье в кофр, выпрямилась, уставилась ей прямо в глаза.
- Странная ты, голубушка. Верю, что в беду ты попала, но как бы твоя беда за тобой в мой дом не пришла…
- Не с чего вроде бы.
Я сначала ляпнула, потом сообразила, что надо было как-то иначе ответить, но неожиданно старухе мой ответ пришёлся по душе:
- Не врёшь. Что же, переночевать дам, накормлю, напою. Платье мне твоё не нужно, я из дома-то толком не выхожу. На что оно мне? Отработаешь завтра. А не отработаешь, Рарат тебе судья.
- Согласна.
Старуха указала мне на стол, отставила ступку в сторону и, с трудом поднявшись, просеменила за занавеску. Вернулась с небольшим котелком, вручила мне деревянную ложку.
- Чай сейчас поставлю, - пообещала она.
- Спасибо.
В котелке мне выдали горячую, но переваренную гречку. Жижа жижей, да ещё и с белёсыми вкраплениями, будто в котёл риса сыпанули. Никакого риса, конечно, не было, просто выглядело похоже. Наверное, хозяйка, как с утра гречку поставила, так и держала в печи. Ещё вчера я бы брезгливо отвернулась от каши, которую не только молоком не заправили, но даже не посолили, а сегодня я была уставшая, голодная, условно нищая, измученная, да и выбора не было: либо ешь, что дают, либо катись на все четыре стороны. Я вылизала котелок подчистую и задумалась, не разозлится ли травница, если я спрошу добавки. К счастью, спрашивать не понадобилось. Женщина сама догадалась, забрала котелок и принесла обратно с новой порцией.
- Спасибо.
- Странная ты, - повторила она. - Если бы точно не знала, что это невозможно, подумала бы, что ты Невеста, сбежавшая с Проклятой горы.
Оф-фи-геть. Это же… Какое феноменальное чутьё у травницы. Опасная женщина. Я постаралась ничем себя не выдать, но в лице, наверняка изменилась.
