Чтобы чем–то занять себя, принимаюсь
изучать портрет мужчины, висящий на стене напротив. Там изображен очень полный
человек с пышными усами, а подпись под картиной гласит, что это и есть
казначей.
«С такими формами он должен быть
продажным, я уверена», – подбадриваю сама себя.
Но проходит полчаса судя по часам, громко отбивающим
свой ритм в холле, а меня все никто не вызывает.
– Да что ж такое, они теперь вдвоем
издеваются? Ждут конца приемных часов? – возмущаюсь в голос, встаю на ноги и с
силой дергаю на себя дверь, но никак не ожидаю увидеть…
Добавила в предыдущую главу 2 абзаца
про уведомление, на смысл проды это не влияет, но вдруг кому интересны уточнения.
И голубое платье гг надела не то,
которое на обложке!
– Господин Бах! – громко произношу, от
чего щуплый мужчина испуганно подпрыгивает и ударяется головой о верх сейфа, в
который он зачем–то залез. – Почему я вынуждена столько времени ждать?! Чем вы
здесь занимаетесь? Обкрадываете начальство, а потом списываете недостаток монет
на счет честных налогоплательщиков вроде меня?
Я произношу первое, что мне приходит в
голову. На самом деле я понятия не имею, что входит в обязанности этого Баха
помимо выбивания долгов, может быть, он сейчас занимается своим делом.
– В–ваше сиятельство, совсем забыл про
вас, – Бах торопливо вылезает из сейфа и закрывает его, а потом разворачивается
всем корпусом ко мне. Руки мужчины нервно подрагивают, неужели я угадала. – А
господина Фейхрахта нет, отлучился.
«Фейхрахт – это казначей», – любезно
подсказывает мне память, изучившая картину в холле вдоль и поперек.
– Ясно, – прохожу внутрь кабинета
увереннее и присаживаюсь на стул для посетителей, – и когда он будет?
– Я не знаю, скорее всего его уже не будет
сегодня. Видите ли, господин оставил записку, – Бах поднимает руку с зажатой в
ней бумажкой, – он уехал на бал–маскарад, устраиваемый сегодня во дворце. Но вы
не думайте, я не граблю собственное королевство! – торопливо добавляет щуплый в
конце.
– Разве кто–то устраивает балы среди бела
дня? – спрашиваю удивленно.
– Нет, само торжество будет вечером, но господин
Фейхрахт всегда появляется во дворце заранее, чтобы обсудить государственные
дела с королем и королевой, да продлятся годы их правления.
«Во дела, – думаю с досадой, – а завтра казначей
уедет. И что мне делать?»
– А как попасть на бал–маскарад? –
осведомляюсь у Баха.
– К–как? – он смешно выпучивает свои
глаза. – Полагаю, нужно родиться аристократом или занимать высокие
государственные должности.
– Логично, – киваю, – тогда я пойду, –
разворачиваюсь в сторону выхода, но на полпути останавливаюсь и оборачиваюсь. –
Но воровать вы бросьте, некрасиво это, – укоризненно качаю головой.
На лице Баха отражаются мучения, уже
отворачиваюсь, чтобы продолжить свой путь на улицу, как он восклицает.
– Стойте! Я могу убрать пеню в вашем платеже!
Сумма уменьшится почти вдвое, большего я не могу сделать, честно, – щуплый
достает из ящика стола какую форму и что–то быстро пишет в ней, а потом
повторяет свои действия в большом толстом журнале. – Надеюсь, произошедшее в
кабинете останется между нами. Вот, держите, теперь вы должны меньше, –
произносит с грустью в голосе Бах, словно я у него эти деньги забираю.
Хотя почему словно? Может, в излишне
начисленных суммах и кроется одна из схем обогащения служащих?
