— Выйди, — короткий тихий приказ сквозь зубы, и я не сразу осознаю, что это не мне, а Сесиль, которая, очевидно, решила узнать, как у меня дела. Я не вижу тетку, но улавливаю ее аромат. — Теперь мы связаны клятвами.
Аромат исчезает, в отличие от сына Сесиль закрывает дверь едва слышно. Но мне хочется крикнуть, чтобы она не уходила. Я не хочу оставаться с ним наедине. Не хочу оставаться наедине со злым альфой, а в том, что он злится, сомнений нет. Пусть даже сдерживает себя в своей ярости.
У Хантера такой звериный взгляд, что мне кажется, он не может выбрать: укусить меня или поцеловать? На последнюю мысль наводит то, как он смотрит, когда от волнения я облизываю губы. Совершенно не специально! Как ему это объяснить?
— Значит, ты знала, что Август не собирается оставаться в Черной долине?
Вопрос неожиданный, поэтому я даже не успеваю задуматься, зачем Хантер спрашивает меня про Августа.
— Он рассказал мне об этом вчера.
— Когда успел?
— Вечером. Перед тем, как я поднялась к себе.
— Жаловалась на меня?
— Что? — хмурюсь я. — Нет! Он узнал все от Сесиль и пришел меня поддержать.
Правда, теперь я вовсе не уверена в его поддержке.
— Ты влюблена в него?
— Конечно, нет! — я морщусь. — Вообще-то, он мне как брат.
— То есть ты ненавидишь меня за то, что я занял его место?
Ненавижу ли я Хантера? Он меня раздражает, бесит, выводит из себя! Но ненависть?
Его взгляд как детектор лжи. Не говоря уже о том, что я не могу солгать альфе, я только что поклялась никогда не делать этого.
— Снова нет. Ты меня бесишь. Тем, что вмешиваешься в мою жизнь. Но твой бой с Августом был честным. — Наверное. Потому что я на него опоздала и мало что видела. — В смысле, если старейшина и стая тебя признали, значит, все честно.
— Он предлагал тебе уйти из стаи?
— Да. Он говорил о такой возможности, но я сказала, что ты меня не отпустишь.
— Не отпущу, — кивает альфа, и во мне вспыхивает какая-то обида родом из детства. Когда после смерти родителей я стала никому не нужной.
— Ну конечно! Только что я могла уйти, — напоминаю я, — а ты даже не пытался меня задержать.
— Я видел завещание твоих родителей, Али. В нем говорится, что твоей жизнью и всем твоим состоянием распоряжается альфа Черной долины. Сейчас я. Какое бы решение ты не приняла, я бы не отпустил тебя к Конеллам. Я бы не пустил тебя с Августом. Даже без клятвы.
Он меня обманул. Он знал, что прикажет остаться, но заставил думать, что у меня есть выбор. Иллюзия выбора.
Я рванулась из его рук так сильно, что из глаз брызнули слезы: чувство было такое, что я чуть не лишилась скальпа. Меня тут же выпустили, подтянули повыше и усадили на колени.
— Тихо, волчонок. Не дергайся. Иначе я начну думать, что это Август на тебя так дурно влияет.
Он шутит, а я пытаюсь все осмыслить. Пытаюсь осмыслить глубину задницы, в которую попала.
— У меня нет никакого состояния.
— Это и странно, — криво усмехается Хантер. — Потому что по завещанию оно должно быть.
Или оно было в прошлом. Но кто-то его потратил.
Я настолько шокирована, что даже не пытаюсь вырваться.
— Август так не стремится вернуть себе место альфы, как получить тебя. Почему сейчас? И почему ты?
Я снова попадаю в плен его гипнотических глаз. Как еще объяснить, что я не могу двигаться?
— Я не знаю. Из-за денег? Но мои родители не были богаты. У нас никогда не было такого роскошного дома, как этот.
— Тогда это загадка, которую мне еще придется разгадать.
