Тана заерзала на стуле. В глазах ее горело пламя. Девушка уже чувствовала себя победительницей и в предвкушении покусывала губу. Страшно представить, какие порочные мысли витали в ее голове.
— Здесь, — рука Томаша опустилась на небольшой сундук, который все это время стоял у него на коленях. Сейчас же он продемонстрировал его нам, поставив на край стола, — подарок той, кто сегодня уйдет.
Сердце в груди забилось быстрее от волнения, когда резная крышка была отброшена в сторону. Тана подалась вперед.
Через мгновение Томаш вынул из сундука женскую подвязку из плотной кожи, украшенную лентой черного кружева. Глаза Таны округлились и наполнились слезами. Она нервно выхватила из рук князя предмет нижнего белья и, краснея от стыда, бросилась прочь с террасы. Теперь настал черед удивляться владыке Пепельных туманов. От негодования он с треском опустил тяжелый кулак на стол. Тарелки жалобно зазвенели.
— Проклятье! — выругался Томаш.
Я же, откинувшись на спинку стула, рассмеялась. Кто бы мог подумать! Князь обезумел от желания избавиться от меня, потерял бдительность! Рыжая прядь волос сбила его с толку. Он был уверен, что принадлежит она Тане.
— Неужели вы, князь, и правда думали, что я — княжна Домбровская — подарю вам свое нижнее белье? — нервно хихикая, изумилась я. — Вы, — мой палец уперся в его каменную грудь, — этого не достойны!
— Это мы еще посмотрим, — прорычал князь, подаваясь вперед. Я отшатнулась, умолкнув. — Вечер только начался!
Трапеза прошла в тишине. Томаш, нахмурив брови, нервно резал запеченный кусок мяса, я же довольствовалась овощным салатом. Странно, но у меня даже аппетит появился. Душа ликовала от маленькой победы. В этом сражении князь проиграл. Тем не менее, расслабляться не стоило, ведь впереди меня ждала еще целая война. Война за честь и доброе имя моего покойного отца. Война за справедливость.
— Зачем меня доставили в этот замок? — Я прервала затянувшееся молчание, когда с едой было покончено.
— Для участия в отборе, — отозвался Томаш, словно этот ответ был таким очевидным, что вопрос мой казался неимоверно глупым. Но я-то знала, что это не так.
— Значит, если я одержу в нем победу, то стану вашей женой? — поинтересовалась я, не глядя на собеседника. Так говорить с ним было проще. Тяжелый взгляд не обезоруживал, заставляя мысли беспорядочно разбегаться в стороны.
Столовые приборы звякнули, опускаясь на тарелку. Князь Томаш поднялся со своего места и навис надо мной словно коршун, готовый напасть. Сердце в страхе затрепетало в груди, но я лишь горделиво вздернула вверх подбородок, подавив навязчивое желание укрыться от варвара под столом.
— Дочь князя Домбровского этого не достойна, — сухо произнес он, будто меня и вовсе здесь не было. Хоть я и не претендовала на роль его жены, но слова, словно стрелы, ранили девичью душу.
— Полагаю, князь, вам стоило меня убить, чтобы избежать такого исхода! — выплюнула ему в лицо, вложив в слова свои всю боль и ненависть. Пальцы стиснули резные подлокотники кресла так сильно, что костяшки побелели.
Губы Томаша превратились в тонкую линию. Он молчал, испепеляя меня суровым взглядом.
— Идем, — наконец произнес князь, протянув мне руку ладонью вверх. Голос его — словно сталь закаленная. Нет в нем ни чувств, ни эмоций. Лишь тело, натянутое словно тетива, выдает напряжение.
Я с сомнением покосилась на руку его сильную и крепкую. Да он меня словно тростинку пополам сломает, не прилагая излишних усилий. Кто я рядом с ним? Беспомощный зверек, загнанный в угол или тонкая травинка, гнущаяся на сильном ветру?
