«Так это он тебя привëл, а не ты его. Тогда понятно», – подумал Виктор. Ему казалось странным, что мальчик, потребовавший у него документы, несмотря на разговор в участке и форму, пошëл куда-то с Клэр.
Потерянный мальчик шëл на контакт, и теперь найти его родителей не казалось такой непосильной задачей, как раньше. Если он и правда не родился без медицинской помощи. Виктор мысленно собрал всю информацию о ребëнке в кучу, попытался провести линию между фактами.
Пекарня на третьей улице расположилась в двух шагах от центральной площади, и скорее всего, ребëнка оставили именно там. Место, о котором сразу узнавали приезжие. Кто-то не просто бросил малыша, а хотел, чтобы его нашли. «Свяжись с патрульными в районе третьей улицы, пусть опросят продавцов», – он набрал сообщение для Блейка и совсем скоро получил ответное «уже!» Это не рядовая ситуация в Блэквиле, где народ знает друг друга, тем более до матча ещë далеко, в городе одни местные. Чужую женщину с ребëнком могли приметить.
В комнату для совещаний вошëл Джон. Парнишка-патрульный, едва закончивший Академию, споткнулся о низкий порожек, опустил взгляд и, бормоча приветствия себе под нос, положил на стол на стол смятые бумаги. Джонни кошмарно смущался каждый раз, когда видел Клэр.
– Что это?
– П-при мальчике был рюкзак, мы осмотрели его и нашли вот…
Заинтригованная Клэр попыталась схватить бумаги, но Виктор успел положить сильную руку поверх записки, потом вчитался и почувствовал, как его брови поползли вверх от удивления. Записка, выполненная прыгающим почерком, рассказывала о том, что ребëнку и общественности лучше не знать.
«Здравствуй, Генри. Я не знаю, где ты теперь живëшь, но уверена, что тебе сообщат об этом послании. Пишет тебе твоя Мими, помнишь ещë такую? Наверное, нет, но мне несложно напомнить. Прошло пять лет с нашей последней встречи. Или мне лучше сказать почти шесть лет лет с твоего предательства? Мы отлично провели время вместе, ты уверял, что мечтаешь о семье с ребëнком, правда, не уточнил, что речь шла о дочке от твоей жены, тоже беременной в то время. Но родить твоего ребëнка мне это не помешало. Я растила малыша все эти годы. Было ли нам просто? Ну конечно же… Но времена меняются. Пора нести ответственность за то, что совершил. Мы прибыли в твой город, Генри. Знакомься, Джейден, твой сын. Он останется с тобой. Надеюсь, твоих адвокатских доходов хватит на содержание двоих детей. Прощай, Генри!
Когда-то любившая тебя
Мими».
Виктор, стараясь не подавать вида, сложил записку в несколько раз, сунул еë в карман. Поднялся под заинтересованными взглядами Джейдена, Клэр и Джонни и вышел из комнаты для совещаний. В Блэквиле был только один адвокат по имени Генри.
***
– Уверен, они предложили сделку одному: он специально попадается, остальные продолжат гастроли, а потом здорово заплатят ему за потраченное время. В конце концов, краденые украшения даже не самые дорогие…
– Или он хотел освобождения от домашних дел… Я бы его даже поняла.
В доме царило то, что обычно люди могли назвать хаосом. Майе Томпсон больше нравилось выражение «устойчивая повседневность». Еë муж Виктор, подперев рукой щëку, сидел за столом и разбирался с последними делами. С настойчивостью настоящего исследователя пятилетний Шон стучал палочками по пластинам детского ксилофона, останавливался после каждого удара, прислушивался и бил уже по другой. Тихонько рыча, их семейная бордер-колли Коко перетаскивала игрушки в ящик у входной двери. Иногда казалось, что заниматься домашними делами без скандалов здесь получалось только у женщин. Даже у тех, которые собаки. Шон был отличным ребëнком и послушной умницей, но когда дело доходило до уборки игрушек, в него словно вселялся дух разрушения.
