Что?..
Я не могла поверить ушам.
Он поморщился, глядя на браслет.
- Эта штука мне едва руку не прожгла насквозь. Думал, ожог останется, но нет. Судя по всему, это какое-то магическое воздействие. Которое прекратилось, как только я повернул назад.
Как во сне, я повторила фразу:
- «То, что соединили боги, смертные да не разделят»…
- Да. Именно, - кивнул Бьёрн.
Он задумчиво повертел браслет пальцами. Металл был снова абсолютно гладким, без каких-либо надписей. Как и мой.
- Получается, фразу следует понимать буквально. Это может означать только одно. Судя по всему, я теперь к тебе привязан не только идиотскими дикими законами вашей страны. Но и магическим образом. Просто не смогу никуда от тебя деться.
В голосе его было столько горечи, что мне стало больно.
Я проговорила потерянно:
- Вот, значит, почему ты вернулся за мной…
Он молчал какое-то время.
Потом всё-таки ответил.
- Не только поэтому.
У меня сердце пропустило удар.
- А… почему ещё?
В этот раз он молчал так долго, что моё многострадальное сердце чуть не остановилось совсем.
- Не выношу женских слёз.
Вот теперь оно застучало снова.
Разгоняя по венам какое-то тёплое-тёплое чувство, которому у меня не было названия.
Он добрый. Он меня пожалел. Злился ужасно, с ума сходил от ярости, что кто-то вот так подло украл его свободу… и всё равно пожалел. Потому что мог бы, конечно, просто за руку взять и утащить грубо за собой. Или приказать следовать – я бы послушалась беспрекословно.
А он взял на руки. И прижал крепко к себе. Закрыл ото всех мои слёзы, моё заплаканное лицо. Согрел.
Кусая губы, думаю о том, как хочется сказать ему… выразить всё, что чувствую, всю благодарность – но что-то подсказывает, он сейчас её не примет.
Бьёрн… я теперь хоты бы мысленно отваживаюсь называть его по имени… смотрит на меня сурово, испытующе. Я понимаю, что допрос на сегодня ещё не окончен. Он пытается понять, что происходит. Разобраться во всём. Но если бы только я сама хоть что-нибудь понимала!
- Фиолин, скажи. Когда я ушёл, ты сама испытывала боль?
Ещё какую.
Ты даже не представляешь, насколько мне было больно.
Но ты спрашиваешь о боли физической, конечно же.
- Нет, - качаю головой.
Он глубоко задумался, потирая подбородок.
- Хм. Значит, либо это – специфическая мужененавистническая магия, которая причиняет боль только мужьям…. Либо… болит только у того, кто пытается уйти от другого.
Он бросил на меня острый, пытливый взгляд.
- А теперь скажи мне правду. Ты как-то зачаровала браслеты?
- Что ты! Нет, конечно! – горячо воскликнула я. – Да я вообще не волшебница! И магию впервые в жизни увидела, когда ты к нам в Долину пришёл!
Ох… а вот с какого это момента я его на «ты» называть стала, интересно? Но это получилось настолько естественно и само собой, что даже вспомнить не могла. Просто вдруг как-то так вышло, что ближе этого мужчины, который смотрит так строго и сурово, у меня сейчас никого нет на свете.
- Тогда откуда они у тебя? – продолжает допрос Бьёрн.
Я вздыхаю и принимаюсь рассказывать. Он останавливает много раз, уточняет подробности, переспрашивает. Наконец, вроде бы ответом моим удовлетворяется. Снова опускает задумчивый взгляд на свой браслет и принимается его внимательно разглядывать в неверном свете лучины.
- Да-а-а уж… весьма специфическое чувство юмора было у тех, кто его делал.
- Я сама до сих пор в шоке! Даже не думала, что такое вообще бывает.
