Накрывает меня одномоментно. Чувствую себя как на ринге. Кровь закипает, а пульс разгоняется выше сотки. Я готов крошить морды и крушить все, что попадется под кулак. Белобрысого ждет глубокий нокаут, а Лали — хорошая взбучка. Бить женщин привычки не имею, но словесно оторвусь.
— Пойдем на воздух, — перекрикиваю музыку и хватаю ее за руку.
Взгляд Лали как калейдоскоп. Сначала там легкое злорадство. Моргает по-кукольному. Испуг. Специально решила меня цепануть. Многие пытались заставить меня ревновать, проворачивая, примерно, то же самое, но только Лали удалось ковырнуть меня по-настоящему. На звонок, что ли, такая реакция?
Лали не спорит, а послушно плетется вслед за мной, а вот белобрысый решил порамсить за свою добычу.
— Она со мной, — заявляет он, дернув меня за плечо.
— Ты хоть знаешь, как ее зовут? — рявкаю я, продолжая крепко держать Лали за руку.
— Узнаю еще! — нагло отвечает зарвавшийся мажор. — Она со мной уйдет. А если, что не нравится, можем выйти, поговорить.
— А что нам выходить? — ухмыляюсь я. — Сейчас здесь все решим.
Отвожу кулак и со всей дури втыкаю его в солнечное сплетение гада, с которым зажигала моя Лали. Тот ойкает и сгибается пополам, а я добиваю противника сверху ударом локтя между лопаток.
Толпа притихла и смотрит на поверженного блондина, который корчится у моих ног, дико матерясь.
— Пошли, — рявкаю я и тяну Лали к выходу.
Она молча тащится за мной, спотыкаясь на каждом шагу. Я выволакиваю девчонку на улицу, прижимаю ее к кирпичной стене и нависаю сверху. Тяжело дышу и вновь пропадаю в серых глазах, в которых серебристые блики похожи на звезды.
— Что ты там устроила? — спрашиваю, не зная, чего хочу больше: впиться в манящие губы поцелуем или отругать за похабное поведение юной куртизанки.
— Твоя Алевтина разодела меня как шлюху, а ты постоянно отталкиваешь меня от себя, — шипит она зло, а потом с такой силой пихает меня кулачками в грудь, что я невольно отступаю на несколько шагов, хотя и не пьян.
— Так ты злишься из-за тряпок? — выкрикиваю я, прижав ее руки к стене. — Устроила шапито, потому что шмотки не понравились?
Лали распята у стены, а ее грудь судорожно вздымается из-за того, что она злится как не в себя. Выглядит это очень возбуждающе. Правильно говорят, что, увидев красивую бабу, любой мужик начинает думать нижней чакрой. Мне бы ей выволочку устроить из-за детских капризов, а я, забыв обо всем, пускаю слюни.
— Фиг с ними, со шмотками, — выдает эта упрямица, пытаясь выкрутить запястья из моих пальцев. Боец — силы неравны, а брыкается, что, безусловно, взвинчивает сексуальное напряжение. — Ты врал мне, что у тебя никого нет!
— В смысле врал? — не врубаюсь я, аж отпустив ее от неожиданности.
Теперь Лали уже сама вжимается в стену и льет слезы, размашисто утирая их тыльной стороной кисти.
— Мне Алевтина твоя все рассказала, — выпаливает зло, под аккомпанемент громкого рева.
Блин, вот я олень. С размаху фигачу себя по тупому лбу ладонью. Ну конечно, эта идиотка не могла упустить шанса отомстить. Из-за Алькиного словесного поноса моя крошка пустилась во все тяжкие. Что ж, мой косяк, и вину заглаживать тоже мне, но не сразу.
— Что она тебе сказала? — спрашиваю, нависнув над ней и уперев руки в стену по обе стороны от блондинистой головки.
— Сказала, что вы с ней встречаетесь, и что ты часто цепляешь девиц на стороне. Что я просто развлечение на разок, — выпаливает Лали как есть, и смотрит на меня с какой-то отчаянной тоской в потемневших глазах.
