Бармен ставит на стойку высокий бокал и наливает в него пакетированный сок, а потом наполняет рюмочку с фростингом из соли и долькой лайма на краю ромом.
Лали смотрит на меня еще более тяжёлым взглядом, словно я ей в чем-то отказал или обидел. Вроде ничего не жалею для первой встречной девчонки, под юбку наглым образом не лезу, а все равно недовольство.
— За тебя, — рявкаю с досадой и ударяю стопкой о ее бокал.
Малышка явно не видит берегов, и я уже собираюсь устроить преображенной стервочке выволочку, как меня отвлекает вздрогнувший на стойке телефон.
Ее взгляд прилипает к экрану, а глазки становятся по полтиннику. Кажется, я проштрафился — во весь экран красуется контакт «моя сучка». Под зеленой феей я записал так слугу народа. Тогда мне это казалось ужасно остроумным, сейчас — тупым.
Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.
— Это по работе, — я нагло улыбаюсь, не позволяя Лали понять, что ситуация и правда не особо нормальная. — Я сейчас вернусь.
Хватаю телефон и прусь сквозь кажущийся живым из-за неоновых огней и извивающихся тел танцпол, расталкивая плечами особо упоротых.
Выскакиваю на улицу без пальто, но это даже хорошо — меня обливает горячим, липким потом, словно я только что слез с девчонки или пробежал хороший такой кросс. Набираю «шлюшку», потому что дозвон давно стих.
— Что хотел? — рявкаю без приветствия, взбешенный тем, как не вовремя этот придурок позвонил.
— Я своих куриц послал по твоему обращению, — тут же переходит он к делу. — И ты знаешь, Арс, это же Клондайк. Я на этой семейке себе репутацию восстановлю. Будет теперь депутат Астахов спасителем детей от смертельной опасности. Так что спасибо тебе, что такое подкинул.
— Пользуйся моей добротой, — огрызаюсь я и губами вытаскиваю сигарету из пачки. — Думаю, этого акта моей доброй воли с тебя и хватит, и для «Майбаха» я местечко все же найду.
— Ну хоть обещание привата в силе? — протягивает этот гад, в момент сникнув.
— В силе, если детей в хорошее место определишь, а не только заснимешь на камеру, как вызволяешь их из бомжатника.
— Конечно, Арс, — включает всё обещающий депутатский тон. — Как иначе? Все в лучшем виде сделаем!
— Смотри у меня, — завинчиваю я гайки и зачем-то добавляю: — Я приеду и проверю.
— Приезжай, если оно тебе надо, — отзывается недовольно. — Ладно, пойду я, — он сливается, а я как дурак слушаю гудки.
А реально, зачем мне все это? Я же обещал себе, что жизнь моя будет легкой, без напрягов, чтобы потом черноту на душе теплой водкой не заливать. А теперь впрягся не только за понравившуюся девчонку, но и за ее семейство. В приют вот намылился.
Сплевываю на землю и туда же кидаю окурок, который смачно втираю в мокрый после дождя асфальт. Разворачиваюсь и иду назад к гремящему клубу. Еще не хватало, чтобы к Лали кто-нибудь прицепился.
В зале накурено так, что все в синеватой дымке, а басы чуть приутихли, сменившись чем-то более интимным. В центре танцпола выделывается парень в кожанке, а об него сексапильно трется попкой длинноногая девица. Прищуриваюсь, распихиваю мешающие нормальному обзору дергающиеся тела и понимаю, что вертикально ублажает растрепанного блондина моя скромница Лали.
Вот те на. Я тут за нее жопу рву, а эта дочерь песчаных карьеров самозабвенно обхаживает первого попавшегося типа. Еще чутка и устроит ему приват прямо у бара. Так еще и дружбаны мои пялятся на мелкую засранку и многозначительно поправляют ширинки, которые давят на возбужденные причиндалы.
