От надумываний и адски зудящей сыпи меня отвлекает конский ржач и топот в коридоре. В следующую секунду дверь открывается с ноги, и в кабинет влетают Алекс и Антоха.
Эти двое — мои лучшие друзья. Они как херов символ инь-ян, только без сексуального подтекста. Максимально разные, но постоянно тусят вместе, и меня не забывают.
Алекс — дьявол во плоти: почти не хуже меня. Заводной и настолько любимчик женщин, что любая готова пасть на его член, стоит только Алексу токсично посмотреть на жертву, томно покуривая и не говоря ни слова. Одно время мы даже гонялись друг с другом. Соревновались, кто больше телочек затащит в койку. Я тогда натрахался до ссохшихся яичек, но выиграл. С тех пор Алекс решил, что цель его жизни — это отбивать у меня все, что задерживается рядом хотя бы на пару вечеров. Впрочем, мне его маниакальное желание утаскивать в свою постель моих пассий даже помогает иной раз — легко сбывать надоевших. Пост сдал — пост принял, как говорится.
Антоха — наш антипод. Пузатенький очкарик в учительских шмотках, с лютой женой и двумя карапузами в комплекте, но обожающий женскую ласку. Любую женскую ласку, кроме той, что обеспечивает жена. Антоху вечно рвет на две стороны: он хочет острых ощущений вне супружеской постели, но дико боится, что жена пропалит и подаст на развод. Тяжело быть семьянином с бешенством мошонки.
И вот эти двое стоят передо мной с почти приконченными бутылками текилы в руках и, шатаясь в унисон.
Их появление не сулит ничего хорошего: наутро будет дико раскалываться башка, во рту появится вкус кошачьих экскрементов, а рядышком обнаружится пара-тройка голых женских тел. Почему в этом нет ничего хорошего? Все просто: в этот сценарий плохо вписывается Лали.
— Что это ты, Арс, в кабинете зависаешь один? — начинает подначивать меня Алекс, помахивая тяжелой бутылкой. — Старость —не радость?
— Ага, поехали в клуб, — икает Антоха, решив зайти с козырей. — Днюху твою гулять будем.
— Так она послезавтра, — парирую я, упершись ладонями в столешницу. От их совместного перегара слезятся глаза.
— Так мы обычно неделю гуляем, — передразнивает меня Алекс с дьявольской улыбочкой. — Пошли уже тусить в «Формалин».
До «Формалина» можно даже и доползти — так близко он находится, но оттуда уже не выползешь живым, только мертвецки бухим.
— Парни, давайте завтра, — отмахиваюсь я, все еще ощущая на себе прикосновения Лали. Веду себя как кромешный пенсионер.
— Арс, это либо старость, либо баба какая тебя за яйца взяла, — опять поддевает меня Алекс, — И то и другое нехорошо, и надо срочно выпить за излечение от сих напастей.
А ведь он прав. Что это я тут сижу и жду. Пойду сниму стресс, может, и чесаться перестану, а Лали пусть подваливает в «Формалин», не королева же.
— Валим, мужики, — выхожу из-за стола и обнимаю этих пиратов-гадов, и мы, еле вписываясь в косяки, вываливаемся из кабинета.
Охаживая по дороге попки попавшихся под горячие руки девочек, выходим из жаркого клуба в осеннюю промозглость и шарашим по центру, распевая скабрёзные песенки в три горла.
В «Формалине», пока ребята заказывают убийственные шоты в медицинских мензурках, я строчу сообщение Алевтине, в котором даю разгон за медлительность и прошу доставить Лали сюда.
— За тебя, Арс, — перекрикивает толпу Алекс, всовывая мне в руку шот ядреного зеленого цвета.
— За меня, — соглашаюсь я, и мы чокаемся, обливая руки спиртным.
