Жизнь во мне почти победила отраву жуткого грота.
Но...стоит ли возвращаться? Что ждет меня в суровой реальности, когда я откою глаза? Я все время помню, что Арон – черный маг. Что, как бы он мне ни нравился, – я по-прежнему в опасности рядом с ним. Наконец, я себя окончательно изматываю внутренними противоречиями, усиленными болезнью, и прихожу в отчаяние.
И вдруг кое-что понимаю. Я не-хо-чу и не буду больше закрываться от Виара. У меня просто нет на это ни желания ни сил.
И я открываюсь ему. Полностью впускаю в свою душу. И – сама не знаю как – проваливаюсь точно меня вытягивает через черную бездну отсюда, из душной постели, где я металась в бреду, – в хмурый, но теплый осенний день, на лесную поляну. К аккуратному уютному домику, крыша которого заросла медно-рыжими вьюнками – оттенка ровно такого же как мои волосы.
Ветерок качает траву перед домом, в воздухе пахнет свежестью и зарождающейся грозой. И совсем чуть-чуть – терпкой мятой, хвоей и медом. Арон. Этот запах я ни с чем не перепутаю.
Меня пугает вплетающийся в этот букет железный запах крови.
Я концентрируюсь, и мне удается сфокусироваться на картине происходящего.
В предгрозовом лесу, на поляне, перед почти сказочным домиком с цветочной крышей стоят трое.
Женщина, мужчина и юноша не старше двадцати лет. Черноволосый, темноглазый… в нем я без труда узнаю Арона, хоть и совсем молодого. Кажется, он ранен, но не тяжело. Белый рукав рубашки медленно пропитывается темной кровью Виара.
Откуда эта картинка? Когда такое могло быть?..
Не успеваю поразмыслить. Потому что когда отвлекаюсь, человеческие фигуры перед глазами начинают рябить и пропадать. Концентрируюсь на картинке и откладываю все посторонние мысли.
Юноша-Арон пытается заслонить собой женщину, хрупкую, темноволосую… чем-то пожалуй похожую на меня. А мужчина – мощный немолодой широкоплечий брюнет в старомодных черных латах резко вскидывает меч, отбрасывает юношу в сторону с нечеловческой силой и пронзает оружием тело женщины! Вдавливает широкое черное лезвие ей в живот по самую рукоять.
Запах крови заполняет все вокруг! Я тону в нем! Он меня душит. Женщина сипит, а черный меч точно выкачивает из нее жизнь, хотя она и так бы умерла! Меч приобретает снежно-белый цвет, и тогда крупный немолодой воин в черных латах со странной нежностью вынимает из женщины лезвие и деликатно опускает ее бездыханное тело у порога сказочного домика.
Она мертва. И сказка мертва. И цветы на покатой крыше молниеносно вянут, темнеют и осыпаются вниз черным колючками…
Юный Арон медленно поднимается. Глаза – полностью черные – будто тьма разлилась из его зрачков и затопила всю глазницу.
Бедный…
Это мать Арона сейчас убил тот воин, вдруг понимаю я.
Юный Арон смотрит на меня глазами-провалами.
Мне зябко от этого взгляда.
– Я не хотел, чтобы ты это увидела, – вдруг обращается ко мне Арон, – но пришлось увести тебя глубоко в мою память. Иначе не вышло...
Воин, что только что убил женщину также переводит взгляд на меня. И ледяная черная сила, которая волнами исходит от мощной фигуры убийцы, точно придавливает меня к земле.
– Не смотри на него, мышонок, – нежно обращается ко мне юный Арон, – даже его проекция в моих старых воспоминаниях достаточно сильна. Не хочу, чтобы он узнал о тебе…
Арон игнорирует убийство за его спиной. Это разрывает мое сознание.
Это его память, напоминаю я себе мысленно, я как-то попала в воспоминания Арона и увидела что-то слишком личное.
