— Нет, я не читаю мыслей, — ухмыльнулся маг, сжимая мне промежность поверх брюк. — Я слушаю, что шепчут тени. Они тоже не слышат твоих мыслей, но догадаться о их течении легко.
Я содрогнулась от отвращения. Да, бабка рассказывала, подробно и много. Но обтекаемо. Настолько, насколько можно было говорить девочке. Потом она ушла в мир теней, а просвещать дальше принцессу в этой области никто не решился.
— Лучано, — попыталась я дозваться до того, кого я раньше знала. — Зачем тебе всё это?
Он снова потёрся об меня бёдрами.
— Я заждался ходить вокруг невинной девы кругами. Смотреть на тебя, представлять, как присвою, и ждать, ждать, ждать. Да, алый свет и… — он резко побледнел, над губой выступил пот, но он через силу продолжил говорить, — то, что было вместе с этим светом, стало для меня неожиданностью. Но сейчас я готов.
Он рванул ворот моей куртки, пуговицы покатились по полу. В следующее мгновение он разорвал сорочку, обнажив грудь и сжав её ладонью. Вокруг меня вспыхнул алый свет.
Лицо Лучано исказилось как от острой, невыносимой муки, но он стиснул челюсти и до боли сдавил мне грудь.
— Я готов забрать твой дар, принцесса, — через силу выдавил он. — Меня ничто не остановит.
На этот раз я была в полном сознании.
Никакой темноты. Я всё понимала. Видела, что происходит.
Вокруг моего тела пылал алый свет. Лучано с исказившимся от боли лицом касался моей обнажённой кожи с намерением взять моё тело.
Только вот он… не был достоин дара.
Я улыбнулась.
Лучано отпрянул от меня.
Я подняла руки ладонями вверх.
Лучано неловко упал на пол, засеменил руками, отползая на заднице, проскальзывая ногами по доскам.
Алое пламя взметнулось выше, окрасило его кожу красным — кожу того, кто был… недостоин дара песков.
Я услышала рядом спокойный голос, будто сотканный из миллиона разных голосов: мужских и женских, старческих и детских, из шороха песчинок в барханах, из шелеста чешуек на лапках скорпиона.
— Тебе же давали шанс, — прошуршал бесплотный вопрос, опалив ветерком мои щёки. — Опять?
Не совсем понимая, что происходит, я во все глаза смотрела на белого до синевы Лучано, который дополз на заднице по полу до стены, упёрся в неё спиной и смотрел на что-то прямо перед собой расширенными от ужаса глазами.
А потом он закричал. Истошно. Страшно.
Я закрыла руками уши, зажмурилась… Внезапно всё стихло.
— Не бойся, дитя, — прошуршало рядом, растрепав невесомым ветерком мои волосы на висках, — он больше не причинит тебе вреда. И никому не причинит.
Боясь того, что могу увидеть, я осторожно открыла глаза, но в комнате было пусто. Ни Лучано, ни его одежды, ни-че-го.
— Дитя, торопись, — снова прошелестело рядом. — Дверь в дальней комнате. Тропа под гору. Торопись.
Я не стала медлить — быстрым шагом пошла по комнатам дома. О том, что произошло сейчас с Лучано, я думать не хотела. О том, каким я сейчас его узнала — тем более.
Не знаю, как он выжил тогда, в зале королевского дворца после удара императора, но лучше для меня будет считать его умершим именно тогда. Не сейчас. Думать об этом… человеке мне не хотелось.
Я хотела сохранить тот светлый образ наставника и друга. И с горечью понимала, что это невозможно. Слишком резкий переход был от невероятной радости увидеть, что он жив. К пониманию что… К потере его снова.
Старательно отгоняя мысли о Лучано, я на ходу опустила взгляд на свою разорванную сорочку и куртку, кое-как из остатков сорочки соорудила пояс, обвязала вокруг куртки, стягивая полы с отсутствующими пуговицами.
