Кажется, разгуливать в разорванной одежде входит у меня в привычку. В ответ на эту мысль рядом с ухом прошелестел смешок, а я неожиданно улыбнулась.
Пришло невероятно приятное чувство защищённости и спокойствия. В доме, где были закрыты окна и не было сквозняка, вокруг меня струился пустынный ветерок, заигрывая с прядями моих волос.
Я быстро нашла дверь в дальней комнате. Вышла, прислушиваясь к голосам с другой стороны дома, стараясь ступать как можно тише, торопливо скрылась между деревьями и пошла по тропе под гору.
Странно, Лучано так кричал… А голоса у дома сейчас были спокойные. Его люди ничего не услышали?
Ветерок самодовольно хохотнул мне на ухо, я поёжилась и прошептала «спасибо».
— Торопись, дитя, — снова прошелестело рядом, — к тебе идут двое. Нужно, чтобы нашёл только один. Торопись.
10. Глава 10. Алессандро. След
«Её нигде нет», — эхо слов Лауры ещё затихало в моей голове, а я уже рывком сдёрнул себя в изнанку — в теневой слой нашего мира.
Щёки обожгло знакомым холодом. Одежду, ресницы, волосы покрыло изморозью.
Я продолжал сидеть на стуле в лекарской Саверио. Стены, шкафы и столы, которые оставались в слое живых белоснежными, здесь выглядели обугленными, как после пожара.
Воздух дрожал, как над горизонтом в пустыне в раскалённый полдень. Всё вокруг покрывал тонкий слой серебристого инея.
Силуэты Лауры и Саверио выглядели мерцающими контурами.
Одним взглядом я охватил всех людей во дворце и в его окрестностях: жены действительно здесь не было. Рина оказалась не единственной пропажей: не хватало во дворце ещё двух воинов, трёх слуг и одной служанки.
Я позволил, наконец, гневу выплеснуться широкой волной, затапливая помещение чёрными изорванными лентами моей теневой сути — здесь, на этом слое, они никому из живых не повредят.
Что касается меня… Никто не мог причинить мне вред здесь.
Так как моя суть — суть хозяина изнанки, принца теневой крови.
Это мои владения.
Моя власть. Моё наследие.
Моё проклятье.
Я встал и огляделся. Постоял пару мгновений наслаждаясь тишиной: от выплеска гнева принца крови все тени в округе затаились. Вечный шёпот теней, сопровождающий меня, утих. Хорошо…
Огляделся. Контуры стен дворца стали привычно-призрачными.
Я всмотрелся в сторону сада. Алый след жены затухал ароматом чёрной орхидеи — цветка, которым я долго любовался у пруда во дворце пустынного королевства.
Рина напоминала мне ту самую чёрную орхидею, изящную и хрупкую, нереальную в своей уточнённой красоте.
Усмехнувшись своим размышлениям, приобретавшим поэтический оттенок при мысли о жене, я сделал длинный скользящий шаг и коснулся белого инея на чёрных обугленных ветках вокруг беседки.
Тайный ход в полу. Один из нескольких, оставленных мной для спуска в древние коридоры.
Отлично. Краем глаза я видел свой гнев, извивающийся рваными лентами вокруг меня. Из-за него — блаженная тишина в ушах, никакого шёпота. Хорошо…
Всмотрелся в алый след.
Я пытался понять: сама сбежала? Или помогли?
И что со стражей?
Проверил поводки: десяток призрачных стражей вокруг сада и моих покоев мертвы.
Вот это уже совсем интересно.
Красиво сделано: ни один поводок не дёрнулся, ни один страж не заскулил.
Очень знакомо. Слишком знакомо.
А я ведь уничтожил все артефакты, способные на это. Значит, всплыли новые.
Я усмехнулся.
Применить их можно было только изнутри. Значит, прямое предательство. Несмотря на клятвы, несмотря на тщательный просев моего окружения, несмотря на страх перед последствиями.
