Следующим заговорил сидевший рядом Пратак:
– Я попал в Союз Тысячи островов, что на Южном море: рыбаки нашли младенца на берегу, отнесли служителю местного храма, а тот отдал на усыновление ловцу жемчуга с маленького острова, затерянного среди рифов. Там я и вырос. Чему меня учили? Естественно, тому, чем занимались все мальчики и мужчины на острове: нырять на большую глубину, каждый раз рискуя жизнью, и доставать редких моллюсков, что выращивают внутри своей раковины крупные чистые жемчужины… Внешне я был совершенно не похож на жителей островов и всегда чувствовал себя чужаком. Поэтому нисколько не удивился, когда за мной пришли. Вроде все… Нет! – он покосился на Двитью, сидящую на другом конце стола, и быстро, словно боясь передумать, выпалил: – Я не умею читать и писать, хотя страстно желал научиться – но на острове никто не знал грамоты…
Тут он с вызовом оглядел присутствующих – ну же, смейтесь! Однако все смотрели сочувственно, только Двитья низко опустила голову, пряча вновь навернувшиеся слезы.
– Вроде моя очередь? – прервав неловкую паузу, спросил Катурт. Затем выпрямился, расправил плечи и размеренно начал: – Шестнадцать лет назад ведуны, что живут на границе Диколесья, нашли меня в Карликовых горах, когда возвращались из поездки по городам Амарты. Я вырос в обществе старцев и лесных зверей. В отличие от Панкама, я точно знал, когда покину скит – ведуны тоже умеют читать по Звездам. Они вообще много чего знают, учили и меня: языкам, математике, истории, географии, словом, разным наукам. Кстати, меня так и звали – учеником. Я от уроков не отлынивал, поскольку верил, что в будущем эти знания мне пригодятся. К тому же в скиту больше нечем было заняться, разве что по лесу гулять.
– А разве по Диколесью можно… гулять? – Панкам пристально посмотрел на воспитанника ведунов.
– Можно, если разрешают, – последовал лаконичный ответ. Стало ясно, что больше Катурт не скажет ни слова.
– Теперь я, да? – раздался глуховатый голос справа от него.
Это заговорил принц Сашта. Он сидел очень прямо и неподвижно, а белое как мел лицо, наоборот, каждой мышцей реагировало на происходящее вокруг – по крайней мере, не закрытая повязкой часть лица.
– Да, твоя очередь, – подтвердил Панкам.
– Я вырос в стране Дхаритри – «земляного народа». Они обитали под холмами Пустоши за тысячи лет до появления королевства Амарты. Их общество строго разделено на касты, члены одной касты почти ничего не знают о жизни других. Меня же сначала растили жрецы, думаю, им было просто любопытно наблюдать за человеческим ребенком. А в десять лет я попал к ремесленникам, после того, как обнаружились мои способности к рисованию и лепке…
– К рисованию? – не выдержала Тритья. – Но как же? Разве ты не… – она запнулась под осуждающими взглядами соседок.
– Я не слепой, – все тем же монотонным глуховатым голосом пояснил Сашта. – Хорошо вижу при искусственном освещении, могу ориентироваться в полной темноте, как все дхаритри, живущие под землей. Только члены касты воинов нормально переносят дневной свет, их приучают с младенчества. А у меня от солнца начинается резь в глазах, вот и приходится их прятать, – он указал на повязку.
– Светобоязнь? – с пониманием кивнула Саптама. – А солнцезащитные очки не помогут? Ну, чтобы не париться с повязкой?
– Очки? – белое от нехватки солнечного света лицо недоуменно вытянулось. – А что это?
