Невроз и развитие личности - страница 19

Начнем с того, что они нереалистичны в двух отношениях. Человек утверждает право, существующее только в его голове, и уделяет (если вообще уделяет) незначительное внимание тому, возможно ли удовлетворение его претензий. Это ясно видно в откровенно фантастических претензиях на избавление от болезни, старости и смерти. Но это столь же верно и для других случаев. Женщина, считающая, что имеет право на то, чтобы все ее приглашения принимались, обижается на отклонение приглашения кем бы то ни было, независимо от того, насколько существенны причины отказа. Ученый, считающий, что все ему должно легко даваться, негодует на труд, который надо вложить в статью или эксперимент, независимо от того, насколько необходим такой труд, и часто вопреки осознанию того, что это не может быть сделано без усердного труда. Алкоголик, чувствующий, что имеет право на то, чтобы каждый помогал ему материально, считает несправедливым, если помощь не предоставляется немедленно и с радостью, неважно, в состоянии ли другие сделать это.

Эта иллюстрация косвенно указывает на вторую черту невротических претензий – их эгоцентричность. Она часто настолько вопиюща, что поражает наблюдателя как «наивность» и напоминает ему подобные установки у избалованного ребенка. Это впечатление придает вес теоретическим выводам, что все эти претензии – просто черты «инфантильного» характера у людей, которым (по крайней мере, по этой шкале) не удалось вырасти. На самом деле это утверждение ложно. Маленький ребенок тоже эгоцентричен, но только потому, что у него еще не развилось чувство связанности с другими. Он просто не знает, что у других есть собственные потребности, а также ограничения – такие, как потребность матери спать или отсутствие у нее денег для покупки игрушки. Эгоцентричность невротика строится на совершенно иной и гораздо более сложной основе. Он занят собой, потому что его влекут собственные психологические потребности, разрывают собственные конфликты, и он вынужден цепляться за свои своеобразные решения. Здесь, таким образом, два различных феномена, которые лишь выглядят похожими. Отсюда следует, что терапевтически абсолютно бесполезно говорить пациенту об инфантильности его претензий (факт, который психоаналитик может ему продемонстрировать лучшим образом) – это в лучшем случае заставит его задуматься. Без большой дальнейшей работы это ничего не изменит.

Но довольно об этом различии. Эгоцентричность невротических претензий можно показать на примере моих собственных обнаружившихся переживаний; приоритеты в военное время справедливы, но мои собственные потребности должны иметь абсолютный приоритет. Если невротик чувствует себя больным или хочет, чтобы нечто было сделано, все должны бросать все остальное и спешить ему на помощь. Вежливое заявление психоаналитика, что у него нет времени для консультации, просто попадает к глухому или часто встречает гневный или оскорбительный ответ. Если пациенту нужно, то время должно быть. Чем меньше невротик связан с окружающим его миром, тем меньше он осознает других и их чувства. Как однажды сказал пациент, демонстрировавший в то время высокомерное презрение к реальности: «Я свободная комета, мчащаяся в космосе. Это означает, что реально только то, чего хочу я, – другие с их потребностями нереальны».

Третья черта претензий невротика состоит в его ожидании, что все достанется ему без приложения им адекватных усилий. Он не признает, что если он одинок, то может позвонить куда-то; нет, кто-то должен позвонить ему. Простая мысль, что он должен меньше есть, если хочет сбросить вес, часто наталкивается на сильное внутреннее сопротивление; он просто продолжает есть по-прежнему, считая при этом несправедливым, что не выглядит стройным. Другой может претендовать на то, чтобы получить почетную работу, лучшее положение, большее жалованье, не прилагая никаких усилий заслужить это и – более того – не прося об этом. Он даже не обязан иметь ясного собственного мнения о том, чего он хочет. Он должен быть лишь в состоянии отказываться или принимать что-либо.