Я разбил личный состав своей роты на пятнадцать отделений, по десять человек в каждом, и стал интенсивно обучать их стрельбе. Тренировались много, спали по шесть часов в сутки. Поскольку патронов дали очень мало, сначала учились стрелять без них. Чистая теория. Этого было мало, поэтому я пошел к командиру батальона и попросил патронов и пулеметы. На роту выделили два пулемета: станковый Максима и ручной Дегтярева. Дали еще два ящика патронов. Из состава роты я выбрал десять красноармейцев и стал обучать их стрельбе из пулемета. Вторых номеров для пулеметного расчета они выбирали себе сами.
5 июля полк погрузили в эшелоны и повезли под Смоленск. 7 июля мы прибыли в Смоленск. Приказ был сдержать фашистские войска на подступах к городу.
Полк занял оборону на прямой дороге на Смоленск, то есть на самом танкоопасном направлении. Артиллерии у нас не было, пулеметов очень мало. Как воевать? Тем не менее стали рыть окопы.
Перед отправкой на фронт ко мне в роту прислали старшину Сергея Агеева. Сверхсрочник, прошедший финскую компанию, он был умелым и опытным командиром.
«У немцев слишком много танков, – сказал он мне. – Без военной хитрости оборону нам не удержать».
Мы выбрали наиболее опасные танковые направления и выкопали на них волчьи ямы. Танк, провалившийся в такую яму, можно было легко закидать бутылками с зажигательной смесью.
Для других хитростей нужны были тротил, мины, артиллерия. Я послал старшину на разведку, поискать какую-нибудь брошенную технику или оружие. Действительно, нашли три автомашины ЗИС-5 и с ними три пушки калибра 76,2 мм. Для каждой из них нашлось по пятьдесят снарядов.
Автомашины оказались разбиты, но два механика с нашего завода, призванные вместе со мной, сумели две из них починить. В городе удалось раздобыть 60 литров бензина, им заправили отремонтированные машины. С их помощью притащили пушки на позицию и расположили позади нашей линии обороны. Грузовики спрятали в овраг в нашем тылу и замаскировали. Если поступит команда отступать, будет на чем раненых вывозить. Хотя на поступление такой команды рассчитывать не приходилось.
Теперь осталось дело за малым: найти тех, кто будет из этих пушек стрелять. Дали клич по полку, нашли четырех артиллеристов. Они подобрали себе еще по три человека на орудие.
Чтобы пушки не накрыло ответным огнем, после двух-трех сделанных выстрелов они должны сменить огневую позицию. Для этого я выделил в резерв по шесть красноармейцев на каждое орудие.
Недалеко от нашей линии обороны, в 20 км, располагался поселок, в котором был музей Гражданской войны. В этот музей я послал на автомашине старшину и пятерых красноармейцев. Старшина вернулся очень довольный. В музее удалось найти два рабочих пулемета системы Максима и два французских пулемета «Льюис». Они все под винтовочный патрон калибром 7,62 мм. Так у нас стало по два пулемета на взвод.
Также старшина нашел три винтовки с оптическим прицелом, их вручили лучшим стрелкам. Из полка привезли еще патронов, противотанковых гранат, противопехотных гранат, бутылки с зажигательной смесью. Пока на фронте было затишье, мы продолжали боевую учебу. Изучали материальную часть и стрельбу из пулеметов.
10 июля фашисты начали наступление на Смоленск. Мы были в первой линии обороны. В самом начале боя мне осколком рассекло каску. Она развалилась пополам. Осколок застрял в пилотке, чуть поцарапав мне кожу. Из-под пилотки обильно сочилась кровь, поэтому кто-то из бойцов крикнул, что командир убит. Старшина прошел по окопам и дал зуботычины нескольким паникерам. Я за это его не осуждал. С паникой в любом ее проявлении надо бороться сразу и искоренять ее, как заразу.
