Читать онлайн Культурный Шизофреник - Нейрогрибы. И другие новеллы

© Культурный Шизофреник, 2020

ISBN 978-5-4498-5546-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бог проклял Землю. В холодную зимнюю ночь над месивом из обломков бетонных плит, из битого стекла, из рваной человеческой плоти и кусков покорёженного металла скользили лучи искусственного света. В них суетились люди с яркими касками на головах. То и дело раздавались громкие голоса, слышался визг металлорежущего инструмента, в стороне, растаскивая мусор, бухтели два экскаватора. В середке же, на груде развалин возились кинологи. Облачённые в оранжевые жилетки, служебные их собаки, принюхиваясь, лезли в дыры между завалами, указывая направления поиска, и лишь благодаря им спасателям иногда удавалось вызволить из каменного плена полумёртвого человека. Его водружали на носилки и спускали вниз к одной из дежуривших машин скорой помощи. И там, оттеснив солдат оцепления, к носилкам сбегались те, в ком жила надежда увидеть близких живыми.

На автостоянке развёрнут был оперативный штаб МЧС. Возле него толпились журналисты, ежечасно устраивавшие онлайн-трансляции с места трагедии.

Молодой репортёр, делая махи руками, вздыхал в камеру:

…А вот там, ближе к дороге стояла большая восточная колонна. Она, как утверждают очевидцы, рухнула первой. Затем, секунды спустя, обрушилось всё крыло. В настоящее время по разным данным под обломками находится от 30 до 50 человек, в основном это женщины и дети, все – участники развлекательного мероприятия…

И он показывал предполагаемой публике арматуру на месте слома, что должно было создать у зрителя «верное» представление о весе упавших конструкций и внушить мысль о тщетности героических усилий, предпринимаемых во имя спасения выживших. Зритель должен был покачать головой и сказать: «Ну, под таким весом никто не выживет. А всё же молодцы, как они борются за каждого!»

Рядом девушка-репортёр говорила о вероятных причинах случившегося:

…Как заявил начальник государственной комиссии, работающей на месте происшествия, майор Михаил Малков – версию теракта следствие не рассматривает. Характер разрушений указывает…

Михаил Малков, служивый человек далеко за тридцать, рослый, хорошо сложенный, вышел из штаба и побрёл к заграждениям – недалеко, в соседнем квартале был припаркован его внедорожник. Проведя на месте обвала долгие десять часов, теперь больше всего хотел он залезть в душ, поужинать и уснуть.

У заграждений встретился Кудренко, заместитель. Он махнул рукой в сторону работавших журналистов:

– Всё! Кинули кость. Счас будут мусолить…

– А-а, у них свой фронт. Главное – не теракт. Ладно, я поехал… Ты – давай звони, если что. Своих предупреди, чтобы особо рта не раскрывали. Завтра я пресс-конференцию проведу.

– Давай, до завтра.

Они пожали руки и разошлись. Сев в салон, Малков включил двигатель, налёг грудью на руль, опустил голову, вздохнул, затем достал из кармана севший телефон, поставил на зарядку. На экране сразу всплыли не отвеченные звонки: один от жены и шесть от Шубина.

Шубин был его одноклассником, они дружили. То, что Шубин звонил шесть раз подряд, было странно, а тем более в такой долгий и трудный день. Майор нажал кнопку вызова:

– Да, Саш. Чего звонил?.. Да, да… Домой еду. А до завтра не подождёт? Угу… Хорошо, подъезжай, да. Угу. – Малков взглянул на часы, включил передачу и начал выводить авто на дорогу.

Когда он подъехал к своему дому, у ворот стоял хетчбэк Шубина. С увесистой папкой в руках Шубин выбрался наружу и, подойдя к машине майора, протянул руку в салон.

– А чё на заходишь? – сказал Малков, пожав руку – Лиля дома. Все дома.

– Выйди, покурим… Это на двоих разговор.

– Не-а, так дела не делаются. Давай за мной.

Майор поднял стекло и с осторожностью начал въезжать в открывшиеся ворота. Следом въехала мазда Шубина.

Немногим позже они сидели в одной из комнат второго этажа в доме Малкова. Майор занял кресло возле журнального столика. Шубин не пожелал садиться и всё время расхаживал от дивана к окну и назад. На журнальном столике между ними лежало на тарелках парное жареное мясо с перцем, стояли две чашки и ещё горячая турка с кофе. Одной рукой пролистывая папку, привезённую другом, второй майор держал вилку с насаженным куском. Шубин к еде даже не притронулся. С выражением глубокой озабоченности на жёлтом лице, он тёр глаза и переносицу, а то вдруг замирал, опустив голову, словно видел что-то сквозь пол.

– Ты с осени закормлен что ли? – спросил его Малков

– Я покурю в окно, ладно?

– Только что курил. Завязывай. Не нравится мне, как ты выглядишь…

В десятый раз Шубин отошёл от дивана к окну и, приоткрыв его, засмолил сигарету.

Майор захлопнул папку, бухнул её на стол:

– Всё равно, я не понимаю. То есть по факту приёмку возглавлял не ты… Ну и? О чём поговорить-то хотел, так срочно?

– Ноги у меня отекают, Миха, по вечерам.

– Ого! Вот это ты вывез счас… Жена знает? Это нехороший симптом, Сань. С этим шутить…

– Как это не ответственный? – перебил Шубин задрожавшим голосом – А кто ответственный? Я ж знал, что там узлы плохие… Она и должна была упасть, а тем более на таких пролётах. Понадеялся на арматуру… как вообще можно было… уговорил, надо же… сам себя уговорил, представляешь, сам себя… всегда сам себя уговариваешь как полоумный…

Майор сощурил глаза, потёр висок пальцем и предложил:

– Знаешь, давай-ка присядь – щас покуришь, – присядь… и… выпьем с тобой по чуть-ч…

– Да о чём ты?! – вновь перебил Шубин – Миха! Я ведь к тебе не просто так приехал! Послушай меня, пожалуйста!

Майор вздохнул и откинулся в кресле, выказывая внимание. Шубин, наконец, сел против него на диван и, покачав головой, начал:

– Сколько? С двухтысячного года… Чушь какая-то, от начала до конца… Ну да брал, а кто не брал-то там? Иначе и не залезешь на это место! Опять, х-х, как будто вот оправдываюсь, что ли, выгораживаю сам себя, как…

Он сбился с мысли, покачал головой, а потом чуть слышно забормотал, рассуждая в каких-то глубоко личных терминах.

– Ты можешь нормально объяснять? – напомнил о себе Малков.

– А?

Шубин поднялся, закрыл окно и продолжил:

– Может помнишь, я у Кириллова в команде работал? Олеська только родилась, нам деньги позарез нужны были, и там… на объект, которым я тогда занимался, приехала проверка прокурорская… А… у них косяков там – куда ни глянь. И я понял… Ну, у меня были связи и я знал, как прекратить проверку. И я стряс за это с подрядчика двести тысяч, по тем деньгам… А потом ещё стряс и ещё и потом вдруг – р-раз – меня ставят замом стройнадзора по области, потом – исполняющим обязанности. Я тогда не понимал… А там все берут. Они такие все там такие… других нет. И главное – без распоряжения, без назначения, неофициально. Я своего начальника в глаза ни разу не видел за пятнадцать лет. Его как нет, понимаешь?

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– А потом… на проспекте Мира перекрытия рухнули, помнишь, в газете писали? В две восьмом вроде… Двух узбеков задавило. Ту контору во-обще не проверяли. Никто! А подписи стоят на всех документах… Меня сразу – раз! – главным инспектором сделали. И три года назад, когда цеха на «Хаммасе» строили, там литейный на честном слове, всё кое-как, все материалы, работы – всё самое дешёвое. Я отказывался поначалу подписывать. Двести дают – не беру, триста дают – не беру… Через неделю пошли вот такие бумаги с печатями… – тут Шубин схватил папку, вынул из неё бланк с золотым гербом и протянул майору – …Приказ номер такой-то и тэдэ… А подписи нет. Приказ! А кто приказывает? Где подпись? Мои из конторы косо смотрят, намекают, что меня снимут с должности, если не подпишу. Как будто они что-то знают, чего я не знаю… Как-то напились с одним на майские, я спрашиваю: «Кто там, над нами? Кто бумаги шлёт?» Он на меня посмотрел как на идиота. Ну и… закрыли тему.

– Губернатор что ли?

– Кто ж его знает, губернатор или из управы, или… из Москвы кто… Самое поганое, Миш… Деток жалко… Там… Я ведь… Херово мне, Миш…

В эту секунду дверь открылась, и в комнату проскочил Артёмка – трёхлетний сын Малкова. В руке у него была книжка «Современные сказки». Подбежав к креслу, он подал книжку отцу, а сам взгромоздился к нему на колени.

– Папа, почитай мне книжку.

– Всё Саня, – закончил Малков – давай по домам. Иди и выспись… Я тоже устал сегодня. С утра на ногах.

– Почитаешь, пап?

Стоя на коленях у отца, Артём обнимал его шею. Книжка упала на пол. В комнату вошла Лиля, она попыталась взять Артёмку на руки, но тот только крепче прижался к отцу и завизжал:

– Мама, не трогай! Пап, ну, почитаешь мне сказку? Почитаешь мне сказку, пап?

– Иди в кровать. Я сейчас.

Лиля повернулась к Шубину, ласково упрекнула:

– И ничего не поел… Как Ольга-то поживает, Саш?

Шубин вполшёпота ей ответил. Малков взял сына за руку, Лиля собрала тарелки и все четверо спустились вниз.

Когда Малков и Шубин вышли на крыльцо, Шубин сказал:

– Я, зато, знаю теперь… как это сделать.

– Что сделать?

– Как вычислить его… этого…

Майор вынул из кармана брелок и теперь на автомате перебирал ключи, нащупывая среди них пульт от ворот. Смысл сказанного дошёл до него не сразу:

– Ты странный какой-то сегодня, ей-богу, кого ты вычислишь?

– Ты вычислишь…

– Я? – удивился Малков – Слушай! Сходи обязательно на приём, а то, знаю я тебя… Хочешь, – у меня врачиха знакомая есть. Ты как чувствуешь себя вообще?

Шубин повернулся боком и показал:

– Веришь – нет, уже год под ребром, – вот тут, – ноет. Язву когда вырезали, мне врач говорил, – стенка тонкая… Миш, запомни одно, ладно? Завтра растрезвонь везде, что у тебя появились документы с данными… и первые показания.

– Какие показания? Ты чё смолишь там? Тебе рулить можно вообще? Ну-ка, дай мне…

Малков отнял у друга окурок, сделал несколько затяжек. Шубин подал ему руку на прощание:

– Я как стёклышко, Миш.

И он пошёл к машине. Уже открыв дверь, крикнул:

– Тот, который начнёт вешать на меня всех собак… вот он и есть главнюк, понял?

– Давай-отдыхай… Дёрганый.

Мазда стронулась и выскользнула в полночную тьму. Малков закрыл ворота, бросил окурок и пошёл мыть руки от никотина.

Через минуту, вытирая на ходу лицо и руки, он поднимался в детскую. Его жена расстилала сыну постель. Малков подал ей полотенце:

– Захвати с собой.

Едва рука Лили коснулась ткани, Малков притянул её к себе. Лиля поцеловала мужа и, повесив полотенце на шею, пошла вниз. Артём достал книжку из-под кровати:

– Вот эту почитай, пап.

– Ляг – повелел Малков.

Он раскрыл чтение, посмотрел на сына и начал:

– Жили-были старик со старухой на берегу… огромной городской свалки, обоим по сто лет. И был у них мальчик… Вот такой же обормот, как ты.

– М-м-м, я не обормот!

– Жили они небогато, потому что все дни с утра и до вечера дед курил самокрутки, лёжа на печи, или играл с мальчиком в слова и числа. Он считал, что он хитрее других и может зарабатывать себе на хлеб с маслом, так сказать, умственным трудом. Жители деревни стыдили его, а дед отмалчивался, но раз в месяц приносил в сельмаг золотую монетку и покупал запас муки, масла и табаку. Кто бы не спрашивал у него, где он находит монетку, дед только щурил глаза и улыбался, так что одни считали его блаженным, другие – побирушкой, а третьи – колдуном.

И на самом деле было какое-то колдовство в том, как дед зарабатывал на жизнь. Он уже и сам толком не помнил, почему и как всё это началось, но зато он отлично помнил, что в те ночи, когда безущербная луна всходит над лесом, ему надобно слезть с печки и пойти на свалку, а там взобраться на большое обгоревшее дерево и ждать боя часов. Он знал, что ровно в полночь, окружённый сворой бродячих псов, на свалку въедет грязный мусоровоз без водителя. Заскрипят поршни и кольца, ходовые валики и запчасти, откидывая кузов; заскулят, завоют в восторге собаки, предвкушая пир, и на гнилую бесплодную землю полетят чьи-то внутренности, кишки и кости и куски тел, кишащие опарышем.