5. Смертельная беспечность
– Идите, делайте что нужно! – властно кивнула им Велга, сама уж начав нервничать от грохочущих вдали звуков надвигающейся техники врага.
Но, в этот миг, расслышавший их дело поэт, уставший томиться рядом со своим бронзовым двойником в праздном безделье, на фоне столь динамичных событий, спрыгнул вниз, к людям, и, дав себя внимательнее рассмотреть, как подобного прочим человека из плоти и крови, вызвался изучить внутренности, чудесного для него и, как он утверждал, впервые видимого, летающего чудовища.
– Дело это – опасное! Неизвестно – в каком они там состоянии… да и машина сама может вдруг загореться… – назидательно предостерёг его Ярослав, осматривая фигуру вещателя с точки зрения сравнивания уродливого роста Эрудита и его одарённого поэтическим талантом протеже, чуть дотягивающего высотой головы до плеча майора.
– Подумаешь – опасное! Чего мне терять, – ведь памятник, и так, вон уже стоит… – со свойственным поэтам легкомыслием отшутился от предостережений Александр, и, зацепившись за предложенную шнифтовым бутылку пива, ринулся вслед решительно настроенной кампании исследователей экстрима.
Подойдя на достаточно близкое расстояние, все они, включая поплетшегося следом из любопытства и желания не отставать в самоутверждении перед новыми лицами Макса, выстроились возле кряхтящего, но уже не ворочающегося как прежде вертолёта, ровным полукругом загородив измятую кабину поясом из отважных тел.
Из разбитого окна поверженной машины аппетитно высовывался громадный чёрный пулемет, лишь ручка которого пряталась где-то во тьме, прикрытого обломками гнутой стали салона.
Именно этот пулемёт приглянулся Яриле, как наиболее доступный для похищения и использования предмет. Кивнув майору некий условленный в боевых операциях знак, он полез на крышу, оттягивать, заслонившую проход внутрь салона сталь; а взгромоздившись поверх чудища, принялся выворачивать мешающую смотреть внутрь железяку наружу, ногами и руками уцепившись за её края, и не ведая того, что приоткрылось взорам прочих наших героев, смотрящих внутрь с преступным легкомыслием, зачарованных музейными экспонатами туристов.
А в этот момент, с той стороны битого стекла и гнутой стали, всё отчетливее освещаясь дневным светом от отодвигаемой Ярилой заслонки, на компанию их взирали два, красных от крови и лютой ненависти глаза, смотрящих с облепленного разметавшимися кроваво-потными патлами небритого лица, поверженного и лишённого любых надежд, бывшего главаря банды байкеров – того самого Палача, с которым боролась магией и словом Велга.
– А-а-а! Вот он ты – вестник болтливый, нарушитель моей силы! – прохрипел из полумрака знакомый всем бас главаря обманутой им банды, и пулемёт исторг из дюймового своего дула фонтан огненных брызг.
Никто из выстроившихся перед логовом смертельного гнева не был готов к такому повороту, внутренне уверившись в том, что присутствием своим оказывает им – заключённым в курочище, благодеяние от явившихся на помощь победивших их спасителей. Лишь усатый майор, согласовав свои действия с Ярилой, старался держаться ближе к торчащему наружу дулу, выставив в ответ, выданный ему в знак доверия самой Дамой, уравновешивающий принцип взаимной безопасности автомат Шапошникова. Но выстрел из вражьего логова опередил и его боевую реакцию, обманув благородное желание усатого военного принять ответственность, и даже сам вероятный огонь на себя.
