Я пролистнула книгу, надеясь, что внутри будет что-нибудь скрыто между страниц, но ничего не нашла.
— Ха, — сказала мама. — Так вот где они ее прятали!
— Кто?
— Родители… — вздохнула она. — Когда застукали меня за разорением семейной библиотеки и сказали, что мне такое еще рано. Потом долго искала, но так и не нашла этот роман. Прочитала, когда уже тобой была беременна. Ничего особенного.
— Да уж… — Я отложила книгу в сторону и перебралась к следующему шкафу. — Что тут у нас… О! Ого! О-го-го!
— Что-что-что! — заволновалась мама.
— Не скажу! — из вредности заявила я.
— Я тогда сейчас приеду!
— Ой, нет! Ну… Короче, тут медали, ага. Несколько коробочек прямо. И что-то в плотной упаковке, погоди, разорву. Фига себе!
— Ну?!
— Деньги, мам. Прям дофига денег.
— Надеюсь, не старые советские? — подозрительно спросила мама.
— Нет, что ты! — с фальшивой бодростью заверила ее я. — Постсоветские. Еще не деноминированные, с ноликами.
— Бли-и-и-и-ин!
— Вот так накрылась мечта обнаружить наследные миллионы, — покивала я.
Под другими шкафами ничего не было. Так что самой большой ценностью оказался прадедушкин орден. Ну… я никогда не думала, что однажды стану наследницей древнего замка, конечно…
— Кстати, мам, — сказала я, передавая ей коробочку с наградами и фотоальбом. — У тебя старых пластинок не осталось нигде?
— Пластинок? — Она удивилась. — Нет, наверное. У меня были какие-то сказки детские, но мы их переписали на кассеты, а потом купили диски тебе уже.
— Да? А старых совсем, на 78 оборотов, нет?
— Варь, ну ты чего? Сама знаешь все, что у нас есть, не так давно ты съехала-то, — с упреком сказала мама. — Зачем тебе вообще старые пластинки?
— Низачем! — быстро сказала я. — Просто любопытно было. Давай лучше альбом посмотрим. Кстати! Я хотела забрать свои детские фотки у тебя!
— Ой, это на антресолях! — сразу же переключилась мама. — Полезешь сама?
— Полезу!
Домой я возвращалась, пытаясь катиться по местности, как колобок. Мама почему-то решила, что я голодаю, и впихнула в меня две тарелки супа, три котлеты и еще блины со сгущенкой. Зато к груди я прижимала розовенький фотоальбом, в котором была отражена вся моя жизнь с рождения до совершеннолетия. Со смешными подписями и рисунками маминой рукой.
Сегодня вечером я намеревалась его пересматривать, рыдать и спрашивать себя, в какой момент моя жизнь пошла не туда. Может быть, если бы я не заболела в старшей группе детского сада и сыграла Снегурочку на новогоднем утреннике, я была бы уверенной в себе красоткой, которую никто не посмел бы бросить? Или надо было напроситься в палатку к самому красивому мальчику в классе, когда мы ходили в поход? У меня сохранилась фотка, где он обнимает мою школьную подругу, которая не испугалась — и они поженились сразу после выпускного. А может, стоило согласиться с мамой и сделать пластику ушей? У меня есть фотография, на которой они топорщатся и аж просвечивают.
Поступить в другой институт?
Пойти работать не в банк, а секретаршей?
Не бросать своего первого мужчину?
Даже с Костей мы бы не познакомились, если бы однажды в мае я не поехала в Коломенское фотографировать яблони в цвету.
Эти фотографии у меня на флэшке, хотя я собиралась их распечатать и развесить по квартире. Розово-белые крепкие цветы на корявых стволах яблонь, выстроившихся рядами. Несколько штук в рамках смотрелись бы отлично. Но закрутился роман с Костей, и я забыла… А потом мы стали жить вместе, и в его квартире я не решалась хозяйничать. Разве что вот шторку купила и авокадо вырастила.
