В пескарях было как всегда оживленно. Музыка, поэзия, пьяные тела. Сегодня крутили заграничные романсы, и все подпевали, коверкая слова. Из уборных уже наносило опием. Лиза тоже была не промах, и ещё дома употребила пару сиропов от кашля с экстрактом коки. Они пили шампанское, обсуждали чужие туалеты, мужчин, моду и смеялись. Настасья будто и не умирала ни разу. Немного пудры, чтобы скрыть синеву, пол флакона Ралле от душка мертвечины, и ее подруга снова весела, нескромна и жива.
Лиза совсем расслабилась, попросила карты и на всякий случай заказала фруктовую нарезку. Все шло спокойно. Даже слишком. Карты ложились отлично, к тому же Настасья совершенно позабыла все правила игры, а Елизавета этим пользовалась. Кавалеры то и дело подносили им новые бутылки, растрёпанные розочки и сигаретки мемфис.
– Девочки! Лизавета! Настенька! – к ним внезапно подскочила давняя подруга Василиса. Она была уже навеселе с размазанной помадой. Девушки обнялись, поцеловались в щечки.
– Лизавета, ты в ударе. Второй день гуляете.
– А почему бы и нет, Василисочка. Это Петербург! Здесь каждый день как праздник. Я так давно мечтала сюда переехать и вот я здесь.
– На квартирах?
– Нет. Мы с братом получили наследство от папа.
– А ты Настасья, вторую ночь в одном и том же. Папенька потратил все деньги в Париже? – Василиса язвительно улыбнулась. Она была довольна своей колкостью. Для неё она стала последней.
Настасья вскочила, отбросив стул и схватив подругу за волосы, впилась зубами в лицо.
Василиса кричала, пока Настасья вырывала зубами её губы и щеки. Кровь брызгала на стол и девичьи платья. Лиза хотела остановить этот кошмар. Очень хотела. Вжавшись в кресло, она, что есть мочи ждала помощи.
Люд начал сбегаться вокруг стола Лизы и Насти. Отбросив тело с обглоданным лицом, Настасья принялась за глазеющих. Она была втрое сильнее даже самого дюжего юноши. Все, кто пытался ее оттащить лишались пальцев, ушей и носов.
В пескарях бывало всякое. Драки, перестрелки, антигосударственные стихотворения. Поэтому девка-людоедка, сперва не вызывала никакой ажиатации. Музыка играла, веселье продолжалось, лишь вошедшие полицмейстеры заставляли трусов прятать брикетики опия в брюки или вовсе сглатывать.
Настасья, завидев опасность схватила Лизавету за руку и дала деру, разбрасывая на своем пути людей и мебель.
Лиза падала, расшибала колени, влетала в косяки и столы.
– Настенька! Что ты наделала? Так нельзя! Что подумают о нас, глядя на то, как ты отгрызла добрый пятак ушей? Какой конфуз!
Настасья, та которая по часу не могла выбрать что надеть или выпить, какому из кавалеров по переписке ответить первому. Принимала решения просто молниеносно.
Она тащила Лизу по канавам, пока не оторвалась от преследования.
Лизавета наконец получила назад свою руку. Запястье посинело и распухло. Больно было дотрагиваться даже до кожи.
– Под мостом есть тропа. – прохрипела Настя, снова пытаясь потащить подругу за собой.
– Настя! Я никуда не пойду, пока ты не объяснишь, что это было?! Зачем ты напала на Василису?
– Она угрожала мне.
– Она тебе не угрожала! Ты не можешь загрызть каждого, кто скажет тебе какую-то глупость! Настя! Ты убила ее! – Лиза перешла на крик и получила от подруги звонкую пощечину.
– Это было необходимо. Для выживания.
– Выживания? Ты только что перекусала человек десять. – Лиза замахнулась, но Настя тут же перехватила ее руку.
