– Я покажу тебе твою комнату, – вмешалась Габриэла, и впервые Эва была ей за это благодарна.
Последнее, чего ей хотелось, – это выслушивать сочувственные речи Нэйтана. Почему люди так упрямо не понимают, что их пустые извинения не вернут Терезу?
Она даже не могла вспомнить, сколько раз слышала эти слова: «Прими мои соболезнования.»
– Твоя комната на верхнем этаже, вторая дверь справа, напротив комнаты Лукаса, – продолжила Габриэла, ведя её вверх по лестнице. – Не волнуйся, он тебя не потревожит. Он любит одиночество, не особо общителен, так что не обращай внимания, если будет груб. Боюсь, я не могу сказать, что он будет к тебе приветлив.
Чудесно. Теперь у неё будет сосед, который либо её проигнорирует, либо возненавидит.
– Что-то с этим мальчиком пошло не так, и я больше не могу до него достучаться, – вздохнула Габриэла. – Раньше он был таким любящим сыном. Знаю, когда ты с ним познакомишься, тебе будет трудно поверить, что когда-то он не был таким засранцем… Прости мой французский, – она печально улыбнулась, открывая дверь.
– Добро пожаловать в твой новый дом. Надеюсь, тебе понравится твоя комната, – сказала она, широко распахнув дверь и мягко подтолкнув Эву внутрь.
Глаза девушки расширились от удивления, когда она осмотрелась, снова поражённая размахом этого дома.
Комната была выкрашена в приглушённый лавандовый оттенок, с аккуратно подобранными декоративными элементами. В центре возвышалась большая белая кровать с роскошным изголовьем, а у дальней стены стоял комод.
– Первая дверь слева ведёт в гардеробную, вторая – в ванную. Фрэнк и я решили немного побаловать тебя и наполнили шкаф обувью и одеждой. Но если тебе что-то не понравится, ты не обязана это носить, – добавила Габриэла, гордо улыбаясь.
Эва взглянула на женщину так, будто у той внезапно выросла вторая голова, а затем быстро направилась к шкафу.
Её глаза расширились ещё больше, когда она поняла, что «немного одежды», о которой говорила Габриэла, на самом деле означало целую гору новых вещей. Перед ней аккуратно стояли тридцать пар обуви – от балеток до туфель на высоких каблуках. На полках лежали две стопки рубашек и блузок, рядом висело десять пар джинсов, юбки, платья и даже нижнее бельё.
Она не могла поверить в то, что видит.
Чёрт, эти люди явно не знали меры.
– О, – только и выдохнула она, оглядывая комнату.
Но тут же развернулась, услышав, как Габриэла вошла в комнату и встретилась с ней взглядом.
– Это слишком. Я не могу принять всё это, – сказала Эва, покачав головой.
– Можешь и примешь, – твёрдо ответила женщина.
– Жить с семьёй Лэнгтон означает быть её частью. И, думаю, тебе не помешает небольшой приветственный подарок. Невежливо отказываться от подарков, Эви-Бу, – добавила она с улыбкой, дружески похлопав её по спине.
Эва стиснула зубы, стараясь оставаться неподвижной, как статуя. Она не хотела снова казаться грубой, но ей не нравилось, когда к ней прикасались чужие люди.
Каковы бы ни были их намерения, эти люди постояннопереходили её границы.
Этот год будет долгим.
