– Боря, привет! – сказала она. – Это я, твоя тётя Марина!
– О, приветствую, приветствую! – ответил Боря.
– Как ты добрался?
– Нормально, но дико скучно. Только плеер спасал.
– Ну ничего. – сказала Марина. – В Москве ведь у тебя будет много дел?
– Это точно. – ответил Боря. – А сейчас я бы перекусил.
Ну конечно, ей следовало этого ожидать. Ведь Надя сделала из еды целый культ, и если этот ребёнок ещё не растолстел, то только благодаря исключительному обмену веществ. Но привычки его уже подчинены животу и, главное, лишены всякого вкуса. Есть на вокзале – сколько она уже такое не практиковала? Сидя за безыскусным столиком в приглянувшейся Борису пельменной, поставив ноги на его грязненький чемодан, она предалась воспоминаниям. Кажется, когда они с её первым ухажёром ездили на дачу, он притащил её в похожее место. Но тогда она была даже рада – и чему только? Марине стало не по себе от того, как бывают наивны молодые девушки. Борис съест такую и не подавится. Вот и пельмени он поглощал с каким-то остервенением. Хорошо, подумала Марина, назовём это «аппетит». Но как же отвыкла она от этих естественных и, главное, неотёсанно-мужских проявлений. Марина почувствовала себя будто бы на экскурсии в зоопарк. И ей стало стыдно из-за таких сравнений.
По дороге домой они немного поговорили. Всё Борино любопытство сконцентрировалось в вопросе тётиного автомобиля. Она объяснила ему, что для города это нормально, никакой роскоши, каждый, кто имеет голову на плечах и силы, чтобы трудиться, заработает себе на такую. Но Борису было сложно себе такое представить. Он, похоже, ещё не созрел для понимания того, что значит двигаться к цели. В его мире машина появлялась у человека сразу, как только он этого пожелает. Или не появлялась. Поэтому Марина казалась ему существом какого-то волшебного – или воровского, может, – свойства. В его голосе слышались и обида, и недоверие. Почему его мама совсем другая, почему у неё нет не то что такого автомобиля, а даже хорошей швейной машинки? Почему эта женщина вызывает в нём уважением и зависть, пусть он от этого и злится, а его мама – только пренебрежение? И если уж бывают такие разные люди, то точно ли они могут быть родственниками, родными сёстрами? Может быть, произошла ужасная ошибка и за его тётю себя выдаёт совсем другая женщина? А если даже всё верно, то стоит ли это родство тех неприятных чувств, которые он переживает? Не лучше ли им поскорее забыть друг о друге?
– Вот скажи лучше, – решила переменить тему Марина, – ты в какой институт надумал поступать?
– Мне эти институты нахрен не сдались. – отрезал Боря. – Мама хочет, чтобы я шёл в транспортный.
– А ты почему не хочешь?
– Я почему не хочу? А нахрен нужен транспорт, если у вас тут у каждого по БМВ?
– Ты ведь можешь и другой институт выбрать? – предположила Марина.
– Да, – сказал Боря, – но они мне нахрен не нужны.
– А что тебе нужно? – примирительно уточнила Марина.
– Три «Б». – сказал Боря. – И это не потому, что я Борис. Записывайте: бабы, бабки и бухло.
Марина была довольна, по крайней мере, тем, что за рулём у нее слишком много хлопот, чтобы впасть в отчаяние от склада личности своего будущего соседа. Управляя автомобилем, она обычно чувствовала, что всё под контролем, и любой повод для волнения представал в так любимом в их семействе розовом цвете. Поэтому она лишь ухмыльнулась дерзости Бори и сказала:
