– Я ничего не понял, – откашливался в винных клубящихся парах Посланный. – Что мне делать?
– Фантазировать, – посоветовала Принцесса. – Хотя, до древнего индивида с Инструкцией тебе далеко.
– Мне всегда казалось, – чуть не плакал гнусавый, – что это должно быть величественное слово. Вроде «Восстань!», «Владей!», «Склонись!», «Убоись!», «Забей!»
– Мне нравится, – милостиво кивнул Дракон, вырезая последнее слово когтем на бревне. – Держи.
Он торжественно вложил бревно в обомлевшие руки Посланного.
– Тяжеловато для реликвии, – пожаловался гнусавый.
– Это не реликвия, а аргумент, – объяснила Принцесса. – Вдруг у кого возникнут сомнения в подлинности слова Великого Дракона.
Посланный согласился, тем более, на бревне оставалось достаточно свободного места, обратная дорога обещала быть долгой, а руки чесались делиться мудростью.
Аргумент, как рассказывали потом очевидцы, прибыл на Совет Страшнейших, испещренный странными знаками, прочитать которые в состоянии был лишь Посланный. Чем он и занялся, почти дословно процитировав Великую Инструкцию На Все Случаи Жизни.
20
– Мы приглашены на банкет, – Дракон протянул Принцессе вензелястый конверт.
– Да я после прошлого еще в себя прихожу, – простонала Принцесса. – Когда уже Диктатор жениться прекратит?
– В этот раз особый случай, – сказал Дракон. – Он выборы объявил.
– Невесты?
– Главы государства.
– У него, что там, совсем баб не осталось приличных? – поинтересовалась Принцесса.
– С бабами порядок, – успокоил Дракон. – Ему хочется, чтобы народ слово свое сказал.
– Кому? – удивилась Принцесса.
– Ну, типа, волю изъявил, – объяснил Дракон. – Диктатор в командировку съездил в дальние страны, идей разных инновационных нахватался, вот и решил внедрять.
– И много у него кандидатов? – спросила Принцесса.
– Один. Сам Диктатор, естественно.
– Небогат выбор, – ухмыльнулась Принцесса, скручивая джойнт.
– Наоборот! – возразил Дракон. – Или явка с последующим празднованием, или на кол. А то и похуже.
– Куда уж хуже?
– Разве я не рассказывал тебе о Петре Семеновиче? – Дракон чиркнул когтем о камень, высекая искру.
– Не припоминаю, – прикурила Принцесса.
– У избирающихся на любые должности очень ранимая душа, – начал Дракон, – а Петр Семенович был избирателем. Отменным, надо сказать. Ни одних выборов не пропускал. Но однажды случился с ним конфуз. Прям на подступах к избирательной урне. Он засел в ближайших кустах и просрал выборы. В буквальном смысле. А кандидату, за которого собирался голосовать Петр Семенович, не хватило одного-единственного голоса, чтобы избраться.
– А куда избирался кандидат? – полюбопытствовала Принцесса.
– Хрен его знает, не в этом дело, – отмахнулся Дракон. – Кандидат с расстройства напился яду, помер и принялся бедному Петру Сидоровичу являться, всячески его укоряя и совестя. Чем довел мужика до нервного срыва, недержания, тремора конечностей и непроизвольного семяизвержения в общественном транспорте.
– Грустно, – выдохнула Принцесса дымное кольцо. – Придется идти, иначе расстроится до смерти.
– Вот и я говорю, – согласился Дракон. – Тем более, погреба у него отменные.
У дворца Диктатора толпился народ, изъявляя волю. На кол желающих не нашлось.
21
Дракон и Принцесса третий день безвылазно сидели в пещере и почти не разговаривали. Им отлично молчалось вместе. На улице накрапывал унылый дождик, Принцесса перебирала старые письма, а Дракон лежал в анабиозе, готовясь менять чешую. Внезапно их покой нарушила появившаяся в пещерном проеме фигура. С ног до головы в мокрой глине, она производила впечатление голема, сбежавшего из гончарной мастерской.
