– Ладно. Тем не менее, как ты считаешь, услышанное имеет ценность?
– Да.
– Тогда не тяни, черт возьми!
– Да, дон Хуан. Ради Христа, простите! Речь шла о намечающейся акции на территории нашей Империи и участии в ней завербованного агента.
– Так, значит… – Хуан закусил нижнюю губу, обдумывая услышанное. Ничего сверхважного, с одной стороны. И очень важное, с другой. Если конечно Энтони Трасс говорит правду.
– Ты можешь попытаться дословно воспроизвести услышанное?
Гвардейский префект прикрыл глаза и наморщил лоб, в явной попытке вызвать воспоминания.
– Мохаммед Хусейн Салами сказал следующее: «Наша задача уничтожить их. Полностью. Как сказал Аллах через пророка нашего Мухаммеда, да благословит его Аллах и приветствует:” О, вы, мусульмане, предписано вам сражение, чтобы вы защищали свою религию и себя, а оно ненавистно вам. И может быть то, что вы любите, зло для вас. И может быть то, что вы ненавидите, благо для вас. Один Аллах знает, что вам добро, а вы не знаете. Слушайте же то, что вам предписано!» Сражение уже началось, брат. Но очень скоро мы нанесём сокрушительный удар, после которого враг не сумеет оправиться».
– И это все?
– Нет. Мой куратор спросил: «Неужели произошли какие-то изменения, позволяющие рассчитывать на абсолютную победу?». Мохаммед Салами ответил так: «У Ордена появился влиятельный союзник.» На вопрос, «кто же он?», Салами ответил: «Инквизитор, брат. Верховный Имам получил инквизитора».
Хуан ощутил, как сильный спазм скрутил желудок. Верховный Имам получил инквизитора… Инквизитора! За пятьсот лет со дня победы над Реформацией, и триста лет с момента основания службы Имперской Безопасности ни один инквизитор не переступал черту предательства. Да вообще, инквизитор равно символ святости и ревностного служения Святой Церкви. Были исключения в виде чрезмерной жестокости, неповиновения, даже пара тройка отступников, но предательство, клятвопреступление, смена религии… – такого ещё не было.
– Спасибо Трасс. Твоя информация действительно представляет большую ценность для защиты Церкви и народа Божьего. – в два больших шага Хуан оказался за пределами камеры.
– А как же исповедь? Вы пришлете ко мне священника?
– Ни в коем случае.
– Но… но… вы же обещали…
Уже закрывая металлическую дверь, Хуан Кортес оскалился в злой улыбке.
– Я солгал. Ты предал Христа, предал Матерь Божью, предал Святую Церковь, предал всех святых и мучеников отдавших жизнь за Христа, предал Папу, предал Святой Престол и весь народ Божий, а значит твоё место в преисподней, рядом с Иудой. Ни у Церкви, ни у Христа нет для тебя прощения!
С этими словами секретный спецагент захлопнул железную дверь. Из-за нее раздался истошный крик гвардейца:
– Будь ты проклят, Кортес! Будь ты проклят!
Хуана его проклятья нисколько не тронули. Ни он первый, ни он последний. По долгу службы приходилось выслушивать и не такое. Если сначала угрозы заставляли тревожиться, то спустя годы службы он попросту перестал обращать на них внимание. Почему? Очень просто: он служитель Христа, а значит находится под надёжной защитой всего небесного воинства.
Так, чего бояться?
Нечего.
Если только предательства Святой Инквизиции, как сказал Энтони Трасс…
Хотелось надеяться, что он соврал. И, Хуан надеялся.
