Слова не могла вымолвить.
Зачем она взяла ребенка?
– Они еще нескоро вернутся?
Она молчала.
– Теперь ты будешь моя мама?
Протянула руку, погладила его белые волосы и с трудом проговорила:
– Спи…
Он лег, укрылся и затих.
Она еще боялась признаться себе, что не приведет Юозукаса, не ходить ему в школу еще, по крайней мере, год, пока этот не подрастет немного.
Что-то подымалось, подступало к горлу. Она ткнулась в подушку и всхлипнула.
– Нет! – сказала она.
Ее неотступно мучила одна и та же мысль: «Зачем я пошла в деревню?»
Эта мысль точила, грызла и не давала покоя.
Снова цвели липы. Их желтый запах перебил черную вонь пожарищ, неистребимую, стойкую, как смрад над болотом.
Что человеку прежде всего надо?
Поесть.
«Он небось голодный, мой мальчик. Зачем я пошла в деревню?»
Не уйди она, все было бы иначе. Может быть, хотя трудно сказать… Что, не нацепили бы на евреев желтые звезды? Что, не загнали бы в лагеря, мужчин – отдельно, женщин с детьми и стариками – отдельно?
Конец ознакомительного фрагмента.
