Декан Рейван не успел даже понять, что произошло, как его подхватил и отшвырнул в сторону неожиданный вихрь. Лететь оказалось недалеко – до ближайшего валуна. Хрустнули ребра, затылок обожгла резкая боль, в глазах потемнело. Он силился встать, но не мог и лишь бестолково хрипел, ворочаясь в измятой траве. Рядом задыхался Удмертий, судорожно вцепившись руками себе в горло.
Герда осталась валяться в центре поляны. Ядовито-зеленое пламя полыхало вокруг девицы, отражаясь в её глазах, полных слёз. Она могла разве что с трудом держать голову, бессильно наблюдая, как сверху на неё спускается смерть.
А затем дрогнула земля. Раз, другой. Закачались деревья, из ветвей ближайшей сосны снова раздался вопль магистра Левии. Закричали и остроухие, разбегаясь в стороны от внезапно взлетевших в воздух комков грязи и дерна. Самый упорный из эльфов выхватил кинжал и махнул острием почти перед носом ошарашенного Альбрехта, но лезвие вдруг остановилось в воздухе.
Между боевиком, держащим товарища на плече, и остроухим из земли поднимался призрак женщины в когда-то дорогом, а теперь висевшем рваными лохмотьями платье. У дамы была сожжена до кости половина лица, но её это совершенно не волновало.
– Убрал свою остроухую харю от мальчиков! – рявкнула она удивительно звонким голосом.
Следом за ней прямо из травы вставали новые и новые призраки. Мужчины и женщины, дети и взрослые. Орки, люди, дриады, бородатые дворфы, полурослики, тоненькие ундины, жительницы морских глубин… Плотным кольцом они обступали барахтающихся в траве адептов, не подпуская к ним врагов.
Магистр Рейван протер глаза. Осенил себя знаком Всеблагого Левия, а когда и это не помогло – прочитал короткую молитву, на всякий случай.
– Где ж я так нагрешил, что перед смертью вижу кучу привидений?! – ошарашенно спросил декан Удмертий.
– Ох, ну я-то знаю, где нагрешил, – в тон ему ответил Рейван. – Но ты, старая сутулая девственница, где умудрился оступиться?
Ответом от оскорбленного некромансера была такая витиеватая, а главное – эталонно рифмующаяся со словом «где» фраза, что боевик поперхнулся от смеха и закашлялся. А когда снова поднял голову, то увидел выскочившего из леса призрачного коня. А вот седока необычный скакун нёс самого что ни на есть живого. Только аура его полыхала яростным фиолетовым, как у сильнейших магов смерти.
– А ну, пошла прочь от моей подруги! – разнесся над поляной знакомый до боли тонкий девичий голос
Некромансерка-первокурсница Ниенна Антарская, которую дуболомы Рейвана за глаза называли не иначе, как «сладенькой лялечкой» и недотрогой, соскочила со спины потусторонней скотины, встала над полуживой Гердой и, не чинясь, показала в небо два оттопыренных средних пальца. А затем из её хорошеньких, идеально очерченных губ полилась речь, которой удивились бы и вышибалы в самых захудалых трактирах.
– Я что-то недопонял, – смущенно кашлянул Альбрехт. – Прабабка той эльфовской богини с кем якобы кувыркалась?
– А шут его знает, я только уборщика нужников запомнил и слона с Камарских островов, – подал голос очнувшийся Эдгар.
– Погодите, а лысый иглобрюх тут при чем? – удивился магистр Удмертий, лежащий рядом с деканом боевого факультета.
– Я тебе потом объясню, безгрешный ты наш, – тяжело вздохнул Рейван. – Если выживем.
Тварь визжала, словно недорезанный поросенок, мотала уродливой башкой, но приблизиться не могла. Что ей мешало, Ниенна не понимала, но так ли это важно перед лицом жизни и смерти?
